Глеб Соколов - Шанс дождливого безумия

Не случись перед прилавком скандала, профессор точно не совладал бы с нервами, – выбежал из винного магазина на воздух. Но очередь зашумела, и это отвлекло пожилого мужчину от панических мыслей.

Минут пять назад в подвальчик винного магазина завалился вдребезги пьяный мужчина лет тридцати.

Впрочем, любой, даже самый проницательный, человек не мог уверенно определить возраст завсегдатая подвальчика. Молодежный стиль в одежде говорил: человеку примерно три десятка лет. Но лицо его изрезано глубокими морщинами, а потухшие глаза художник вполне мог изобразить на портрете древнего старца.

Ввалившись в дверь, пьянчужка, не обращая внимания на очередь, стал потихоньку протискиваться к прилавку, держа в кулаке, словно пропуск, мятый червонец. Однако взять «пузырь» побыстрее не удалось, – грубо оттолкнул верзила, чья законная очередь вот-вот подходила. Тетушки же с хозяйственными сумками в руках, – их немало было в подвальчике, – мгновенно разделились на два лагеря: одни требовали пропустить беднягу к прилавку, другие поддерживали громилу, мол, «неча уперед других...». Поднялся крик, пьянчужка растерянно посматривал то на защитников, то на загородивших ему дорогу людей.

Профессор же упорно вглядывался в измятое лицо, – доходяга кого-то напоминал... Своего отца! Если отбросить черты, прорисованные пьянством, сходство – разительное. Вячеслав Борисович разглядел характерный шрам над правой бровью, – значит, не ошибся: знавал алкоголика ребенком.

Страх уступил место воспоминаниям...

У профессора, в те годы главного редактора столичного издания, была «Волга», – ничего удивительного, когда хороший друг попросил забрать сына из подмосковного пионерлагеря. Мальчик отдыхал уже полмесяца. У друга, театрального критика, давно была собственная машина. Однако ее пришлось поставить в ремонт. Мальчика же понадобилось забрать из лагеря в середине смены из-за неожиданно полученного родителями приглашения на черноморскую дачу известного поэта.

Рано утром друзья выехали из Москвы, – увезти мальчика сразу после завтрака. Семьдесят километров показались небольшим расстоянием, однако встреча не состоялась, – ребенка в лагере не было.

– Понимаете, – стараясь говорить спокойнее, начал директор лагеря. – С вашим сыном несчастный случай. Травма пустяковая. Мы решили вас не беспокоить, – зачем волноваться? Передали его хорошим врачам... Есть неподалеку армейский госпиталь. Одним словом, сейчас там...

Побледневший отец силой втолкнул директора в «Волгу», и они втроем помчались в госпиталь. Но попасть на территорию лечебного учреждения, расположенного в живописном лесу, хотя и за глухим забором, оказалось непросто. После долгого ожидания на проходной, – внутрь пропустили лишь директора, – отец и сынишка встретились.

Главного редактора поразил цвет кожи мальчика – лицо и руки были землисто-коричневыми. Показалось даже, что на щеках и кистях рук ребенка появились старческие пигментные пятна. О полученной травме свидетельствовал и длинный шрам над правой бровью.

Не добившись вразумительных объяснений от директора, убитый несчастьем отец заявил: подаст на администрацию лагеря в суд. С этим уехали в Москву.

Насколько профессор помнил, долгие хождения по поликлиникам и самым престижным докторам ничего нового не дали, – рентген показывал лишь черепно-мозговую травму. В суд подавать было бессмысленно.

Бедный ребенок рос не без способностей, в университетские годы в числе немногих побывал на стажировке в США, вернулся убежденным сторонником западной демократии и вскоре примкнул к диссидентским кругам. Однако через несколько лет начал увлекаться алкоголем, и это стало для всех печальной неожиданностью...

Когда верзила с торчавшим из кармана горлышком коньячной поллитровки отошел от прилавка и стал пробиваться к выходу, пьянчужке, наконец-то, было позволено взять заветную бутылку крепленого вина. Скандал прекратился, в очереди воцарилось спокойствие. Перемена обстановки вывела профессора из оцепенения. Теперь он не сомневался: спившийся молодой мужчина – никто иной, как сын театрального критика. Вот как сложилась судьба бедного мальчика!..

Профессор был потрясен увиденным. От страха, мучившего все дни после похищения в библиотеке тетради, не осталось следа. Но вспыхнувшее с новой силой чувство вины не заставило позабыть об осторожности. Исподтишка взглянув на рябого, подумал: «Возможно, напуган собственной тенью. Однако риск велик. И в интересах дела стоит подстраховаться. Так что приезд Витьки очень кстати...»