Станислав Олефир - Колымская повесть

— Делают, еще и как делают, — уверенно заявил Кока. — Бухгалтерша, что с нашим зоотехником живет, как и ты с Украины приехала. Так она за два года три раза замуж выходила и каждый раз фамилию меняла. Наверное, тоже очень больная…

Подруга бабушки Мэлгынковав бабушка Хутык настоящая шаманка. Я сам видел, как она прятала в сумку-мунгурку похожий на колесо от телеги шаманский бубен. И еще: все оленеводы убирают на лето тяжелые яранги и ставят вместо них палатки. Бабушка Хутык круглый год живет в яранге, к тому же не пользуется как все печкой, а разжигает костер прямо посередине яранги. Он нужен ей, подогревать бубен, чтобы его было слышно на всю Колыму. Вызываемые бабушкой Хутык духи влетают через дымовое отверстие и, если им навстречу, словно жерло пушки, выставится дымоходная труба, духи могут испугаться и больше не прилететь.

Лично на меня это обстоятельство действует совсем наоборот. Каждый раз, когда вижу поднимающийся над пустой крышей дым, невольно вздрагиваю от мысли: «Не пожар ли?»

Все наши женщины: бабушка Мэлгынковав, жена Дорошенка — Галя, жены пастухов Рита, Надя и Моника числятся в бригаде младшими пастухами, а вот бабушка Хутык — фельдшером. Наверно в штатном расписании совхоза не нашлось должности шамана, они и подобрали самую родственную. Мне не удалось видеть, как бабушка Хутык лечит людей, хотя слышал об этом не один раз, а вот, как она врачует оленей, наблюдал часто. Обычно этим она занимается вдвоем с Дорошенком. Бригадир делает оленям уколы, переливание крови, заливает в рот микстуру, засыпает порошки и закапывает всевозможные капли. Бабушка Хутык лечит оленям глаза и копыта. Так сказать, олений окулист-ортопед. На глазах оленей часто появляются бельма, и случается, эти животные слепнут на оба глаза. Особенно часто это бывает у оленят. Я не один раз с удивлением наблюдал, до чего ловко совершенно слепой олененок ориентируется в стаде. Он пасется как бы совсем здоровый, быстро разыскивает в трехтысячном стаде свою маму и даже ворует у чужих важенок молоко. Я так и не научился угадывать слепых оленят, а пастухи запросто. Они набрасывают на слепого малыша маут и, придерживая его коленями, зовут бабушку Хутык. Та присаживается рядом с олененком, устраивает его голову себе на колени, разжевывает кусочек сахара и вводит его вместе со слюной в больной глаз. Делает это она губами и языком, после чего долго массирует глаз ладонью. Через неделю бельма сходят, и олененок бегает по тундре, как ни в чем не бывало.

Копыта лечить посложнее. Поймают захромавшего оленя, повалят на землю, смотрят на больную ногу, но там ничего не видно. Все копыто покрыто черной крепкой роговицей. Теоретически, как написано в оставленной здесь зоотехником книжке, гнойник можно нащупать колодочкой ножа. Мол, где роговица немного мягче, там болячка и спряталась. На самом деле, отыскать ее почти невозможно, разве что, эта болячка разрастется на всю ногу.

Бабушка Хутык берет краешек копыта в рот и прощупывает его …зубами. Они куда чувствительней колодочки ножа, бабушка быстро находит больное место, расковыривает ножом и кладет туда лекарство. Если прозевать и не сделать все это вовремя, к стаду привяжется копытка, которая может положить половину оленей.

…Люди у нас чаще всего лечатся самостоятельно. Каждый знает, какие таблетки от головы, какие от простуды, какие от живота. Тем, кто болеет, не выезжая из стойбища, больничный лист не положено. Во всяком случае, я ни о чем подобном не слышал, хотя валяющихся неделями на шкурах с высокой температурой пастухов видел сколько угодно.

Но если случается что-то серьезное, вызывают вертолет санавиации. Правда, в последнее время она относится к этим вызовам без особого доверия. И не без причины. Сколько раз, было: выпьет пастух, а похмелиться нечем. Мается, бедный, мается, а потом возьмет да и вызовет вертолет санитарной авиации. Мол, смертельно заболел, прилетайте, спасайте! Те, не глядя ни на какую погоду, прилетят, погрузят «больного» и — в райцентр. Лишь вертолет приземлится, пастух с носилок — прыг, и бегом в магазин за бутылкой.

Бабушка Хутык от похмелья не лечит, этим у нас занимается бабушка Мэлгынковав, а вот, когда метель и совсем никакой видимости, тогда нашей шаманке приходится быть и хирургом, и еще таким врачом, профиль которого я даже затрудняюсь назвать. В прошлом году она зашила разорванное бедро нашему Прокопию и сделала это так искусно, что удивился прилетевший через две недели в стойбище хирург. При этом он называл бабушку Хутык коллегой, чем вводил ее в большое смущение.