Борис Цеханович: Срочка

— Товарищ курсант, вы зачислены для прохождения службы в состав четвёртой учебной батареи, в четвёртый взвод, в третье отделение. Там где вы спали ночью и есть ваш взвод и ваше отделение. Я — заместитель командира взвода и одновременно командир первого отделения. Во втором отделении сержанта нет, а командир вашего отделения младший сержант Тетенов. Ну, на построении вы его видели. Командира взвода лейтенанта Князева вы увидите на полковом построении после завтрака. Как взвод вернётся с утренней зарядки, вы начинаете жить жизнью подразделения. Вопросы есть? Нет, ну и отлично.

Я вышел за сержантом из Ленинской комнаты и впервые внимательно оглядел казарменное помещение. Наша четвёртая батарея располагалась на втором этаже казармы и занимала половину этажа. Вторую часть этажа занимала пятая батарея и соединялась с нашей большим, широким проёмом, делая широкий центральный проход, который проходил через весь этаж, общим на две батареи. Прошёл и встал на границу между нашей батареей и пятой. Посмотрел направо, потом налево и весело присвистнул, от того что в обоих батареях всё до мельчайшей детали было одинаково: — Ну, надо ж. Если ночью проснусь поссать, то спросонья можно и попутать где твоя батарея, а где соседей…. А у меня ведь кровать как раз на границе батарей.

Внимательно посчитал, тесно стоявшие кровати в два яруса нашего взвода — тридцать одна. В одной паре второго яруса нет. И таких кроватей пять во всём расположении. Ага, это наверно кровати замкомвзводов. А пятая? В батарее четыре взвода — значит, всего 125 человек. Да в пятой батарее столько же — значит на этаже проживало 250 человек.

Прошёлся по расположению и остановился напротив дневального по батарее со штык — ножом на ремне, который подмигнул и добродушно спросил: — Ну, как первая ночь в армии?

Весело подмигнул ему в ответ: — Да также как и у тебя. Меня Борис зовут. Давно сюда прибыл?

— Юрка, Комиссаров. Я с третьего взвода и только неделю назад прибыл. — Дневальный протянул руку и я с удовольствием пожал её, так как он мне понравился, а Юрка добавил, — давай, Боря, наслаждайся последними минутами свободы. Скоро ты будешь принадлежать только армии…

Экскурсия моя закончилась довольно быстро — туалет на шесть кабинок, столько же писсуаров. Большой и светлый умывальник на двадцать кранов, тут же за стенкой небольшая и чистая курилка. Напротив туалета, умывальника и курилки дверь в небольшую, хорошо оборудованную бытовую комнату. В комнате были ещё две двери. Слева — сушилка, жаркий и сухой воздух, но запахан от сушившихся там валенок, бушлатов был довольно специфичный, но к удивлению не неприятный. Правая дверь вела в батарейную каптёрку. В расположении были ещё два помещения, куда я смог зайти: небольшой учебный класс на шесть классных столов, где ещё стоял в углу хорошо выполненный макет местности с окопами, колючей проволокой и другими элементами переднего края. За стеной была душевая, но судя по тому, что она была набита лыжами — душ тут не принимали. В Ленинской комнате уже был, а в канцелярию батареи меня ещё пока никто не приглашал.

Я успел ещё посидеть пару минут в одиночестве, как распахнулись двери и в расположение с шумом ввалились толпа разгорячённых зарядкой курсантов.

После построения, меня представили взводу и теперь, наблюдая за сослуживцами, заправлял кровать, в точности повторяя их движения. Но у меня получалось плохо и медленно. Я отошёл на середину центрального прохода и критически посмотрел на свою кровать, которая по качеству заправки резко отличалась от остальных в худшую сторону. Не успел огорчиться, как меня кто то сзади сильно хлопнул по плечу.

Обернувшись, застыл в изумлении, увидев перед собой одноклассника Володю Дуняшина.

— Володя, ты это или не ты? Или мне всё это кажется? — Радостно воскликнул я, обрадовшись, что тут не один.

Дуняшин жизнерадостно рассмеялся: — Не… Боря, это не я. Это физическая оболочка, а душа моя дома — на Бубыле.

Я засыпал товарища вопросами, но он критически осмотрев мою кровать, сказал: — Давай сначала заправлю правильно твою кровать, а потом пообщаемся. А то тебе влетит от сержанта.

Володя расправил кровать, а потом стал её заправлять, комментируя каждую операцию. Заправив, достал ровную дощечку, приложил её к краю матраца и стал на верхний край начёсывать ворс одеяла. Через три минуты матрац, обёрнутый одеялом, превратился в параллелограмм с чёткими и ровными краями. Сверху Володя уложил такой же кирпичик подушки.