Борис Цеханович - Срочка

До Группы советских войск в Германии осталось 156 дней.

В батарее наконец — то стало тихо. Взвода разошлись на занятия: первый и второй, одевшись потеплее ушли на учебные точки на прямую наводку, а третий и четвёртый в учебные классы, где до обеда будут заниматься в тепле. Завтра всё будет наоборот — мы пойдём на занятия в поля до обеда, а первый и второй взвода будут заниматься до обеда в тепле.

Мне повезло — наступила моя очередь стоять на тумбочке следующие два часа и я с удовольствием занял место дневального у входа в расположение. Можно было немного расслабиться, а вот остальным двум дневальным придётся эти два часа побегать и попотеть, наводя порядок. Мне, после смены с тумбочки, придётся лишь натереть мастику центрального прохода до блеска и до обеда можно будет слегка расслабиться.

Через час мне уже надоело стоять на тумбочке и я с лёгкой завистью поглядывал на остальных дневальных, которые оперативно закончив наводить порядок сидели на табуретках и «точили лясы». Тяжело вздохнув, сменил положение ног, расслабив теперь правую ногу в стойке «Вольно», и уставился на часы висевшие над входом. Под моим взглядом минутная стрелка дёрнулась и перескочила на следующее деление.

— Медленно, медленно, чёрт побери, — тоскливо перевёл взгляд на дверь бытовок комнаты, из- за которой внезапно послышался шум. Дверь резко распахнулась и из неё заполошно выскочил старшина батареи старший сержант Николаев с ведром в руке.

— Дневальный ко мне! — Громко заорал Николаев, как будто я находился на далёком расстоянии.

— Я, товарищ старший сержант, — мигом подскочил к старшине и схватил протянутое мне ведро.

— Цеханович, пулей летишь в столовую и ведро пару сюда. Пулей…, Беееггоммм!!!

Бегом, так бегом. Грохнув входной дверью казармы, метнулся через плац и через минуту залетел в столовую, где тут же уткнулся в дежурного по столовой.

— Товарищ сержант, старший сержант Николаев приказал принести ведро пару. Кто мне его даст?

Сержант, с красной повязкой на рукаве — «Дежурный по столовой», загадочно ухмыльнулся: — Что, Николаев, опять зачудил?

— Так точно. Зачудил. Только старший сержант сказал — Мигом! Так, где мне взять?

Сержант, пряча весёлые искорки смеха в глазах, сдвинул шапку на лоб и задумчиво почесал затылок: — Слушай, курсант, я паром не распоряжаюсь, поэтому иди — ка ты к заведующему столовой прапорщику Елатунцеву и у него спроси.

Прапорщика Елатунцева только что отодрал зам по тылу и расстроенный начальник столовой, накатив стакан водки, нервно курил в своём захламленном кабинете, когда я постучал в дверь.

Зашёл, принял бравую строевую стойку и, не задумываясь над содержанием, отбарабанил: — Товарищ прапорщик, старший сержант Николаев приказал принести ведро пару. Где мне его взять?

— Чего, чего? — Старый, худой, потрёпанный жизнью и службой прапорщик медленно выбрался из — за стола и встал передо мной. То что он был разъярён было видно даже невооружённым взглядом, но невыполнение приказа Николаева меня страшило больше, чем заведующий столовой, который в юности был партизаном и мочил фашистов.

— Товарищ курсант, — зловещим тоном прошипел прапорщик, — КРууугоМММ!

Я чётко выполнил строевой приём и не видел, как старый партизан замахнулся ногой и со всего размаху дал мне под зад хорошего пендаля.

Гремя ведром, я вылетел в зал и с яростью потёр ушибленную задницу, слушая как прапорщик орал за дверью клятвы разобраться с моим старшиной.

— Так здесь не получилось…, пойду к варочным. С ними быстрее договорюсь, — примерно так размышляя, направился в варочное отделение. Подозвав к себе такого же курсанта, как и я, который сегодня был в наряде по столовой, но в варочном отделении, попросил его: — Слушай, братан, набери мне ведро пару, — и протянул ему посудину.

— Не понял! Тебе чего сюда наполнить? — Удивлённо протянул варочный.

— Да вы чего тут? Вёдро пару. Понимаешь па…… — я замолк, наконец то поняв за чем меня послал Николаев.

— Тьфу, ёб т…ю м. ть, — я с досады выматерился и побрёл из столовой.

— Ну что, курсант, пару то набрал Николаеву, — встретили меня гоготом дежурный по столовой и его помощник.

— Набрал, да ещё по заднице получил, — пробурчал я и вышел из столовой.

А на подоконнике открытого окна сушилки, высунувшись в наружу чуть ли не до пояса, лежали старшина, Бушмелев и дежурный по батарее сержант Крамаренко, которые тоже встретили меня хохотом и подколками.