Фэнни Флэгг - Я все еще мечтаю о тебе...

Да, не ждала Мэгги такого поворота с Эдвиной, но ей-то чему удивляться. Пора бы привыкнуть к неожиданным поворотам. Она, например, ожидала, что Хейзел будет жить вечно, ан нет.

Тем пасхальным утром, шесть лет назад, весь штат сотрудников агентства «Красная гора» был откомандирован в парк запрятывать пасхальные яйца, а Мэгги после церкви отправилась помочь Хейзел влезть в костюм Пасхального Зайца. По пути к парку Хейзел не могла сдержать возбуждения.

— Ох, Мэгс, ты что, не любишь Пасху? Рождество — праздник замечательный, но мне кажется, что каждую Пасху мы получаем шанс подняться над собой и начать все сначала. И даже если ты мертв, ты все равно продолжаешь жить. Здорово, правда же? Разве это не чудо?

Через несколько минут она сказала:

— Знаешь, Мэгс, я вот что подумала. Раз это мой любимый праздник, я хочу, чтобы меня похоронили в костюме Пасхального Зайца, хорошо? Проследишь?

Мэгги была ошеломлена. Впервые Хейзел хотя бы коснулась темы смерти и болезней.

— Конечно, Хейзел, как пожелаешь, но до похорон тебе еще далеко, — ответила Мэгги.

— Да я знаю, — рассмеялась Хейзел. — Я ведь собираюсь стать самым старым карликом на свете.

— Правда?

— Да, эту идею мне Матильда Цыпленок подсказала. А ты меня знаешь, если уж я чего решила…

А через три месяца, когда Хейзел так внезапно скончалась, у Мэгги и Этель возникли некоторые трудности, когда они заявились в похоронную контору Джона Райдаута с костюмом зайца. Но последнее желание есть последнее желание.

Похороны стали полнейшим откровением. Они ждали, что придут все риелторы города и все друзья Хейзел, но за час до начала церемонии в церкви уже было не пробиться от людей, которых они впервые видели. Пришли и губернатор, и мэр, и тьма репортеров, и представители всех клубов, организаций, театральных коллективов, пожарного отделения, полицейского управления и всех благотворительных обществ, в которых Хейзел состояла, прибыли и бесчисленные девушки, получившие от нее стипендию на учебу. А еще явились представители всех отделений Ассоциации маленьких людей Америки — со всей страны. Говорят, в бирмингемском аэропорту все чуть не свихнулись, когда из каждого приземлившегося самолета начали выскакивать эти маленькие человечки — все они прибыли на похороны Хейзел. Несколько сотен человек, не поместившихся в церкви, слушали службу на улице через репродуктор. Священник сказал: «Большое сборище для такой маленькой леди». Даже Этель, знавшая ее лучше прочих, поразилась, на сколько человеческих жизней повлияла Хейзел. В тот день они услышали, сколько денег она раздала, сколько времени потратила на других, они узнали то, чего она никогда не рассказывала. Бедный Малыш Гарри был совершенно раздавлен потерей. Не смог даже придумать, что написать на могильном камне. Да и что можно сказать о человеке, который был всей твоей жизнью? Этель тогда взяла дело в свои руки и постаралась написать как можно проще:

Хейзел Элейн Уизенкнот

1924–2003

Ушла, но осталась

Малыш Гарри через два дня уехал в Милуоки и больше в Бирмингем не вернулся. С ним пытались связаться через родственников, но те отвечали, что он не выходит из своей комнаты. Мэгги понимала, каково ему. Им всем не хватало этого генератора энергии ростом 3 фута 4 дюйма, этого маленького дурашливого «павильона смеха» в образе человека, который без конца веселил их и развлекал, воодушевлял и поднимал настроение, сводил с ума, но самое главное — заставлял их чувствовать себя особенными. Хейзел была из тех редких человеческих существ, которые, выскочив из материнской утробы, спрыгивают на землю — и побежали. Такие появляются на земле один раз на тысячу лет.

По дороге с работы домой Бренда пребывала в задумчивости.

— Знаешь, Мэгги, — сказала она, — в молодости я хотела быть белой, а теперь нет. Спроси почему.

— Почему?

— Не знаю.

— Зачем же велела спросить?

— Ну… Потому что… как раз это я и пытаюсь выяснить. И произошло это вовсе не когда все вокруг стали твердить «Черный — это красиво» и когда выбрали Обаму, а позже.

— Вот как.

— Да. И подозреваю, что связано это с Опрой и Королевой Латифой [24] Королева Латифа (или Куин Латифа) — американская соул-певица, с самого начала своей карьеры занявшая активную социальную позицию. Она требовала уважения к женщинам и, по крайней мере по отношению к себе, его получила: со столь солидной дамой не рискнули вступить в полемику даже самые оголтелые женоненавистники. . В смысле… Понимаешь, если уж такие женщины не возражают быть черными, то и я не стану.