Иван Зорин - Письмена на орихалковом столбе - Рассказы и эссе

Но вот однажды много лет спустя, проезжая на поезде середину пути между конечными городами моей линии, я вдруг увидел на мосту, расположенном там, сгорбленную фигуру дервиша. Это был Талха ибн Убайдаллах ибн Каннаш — я узнал бы тебя из тысячи, хоть ты так изменился, лукавый пес! — и я подумал, что он, наверно, живет где-то по соседству. И не ошибся, ибо на обратном пути увидел его выходящим из будки железнодорожного обходчика, которая расположена около моста. Тогда-то я и решил отомстить, больше за Айшу, чем за себя, — я задумал убить постаревшего Талху. Но торопиться мне было некуда — разве Аллах допустит раннюю смерть предателя? Разве он позволит ему избежать кары? — нужно было только тщательно подготовить убийство, чтобы самому выйти сухим из воды. Прошел год — целый год! — на протяжении которого я много раз нарочно тормозил паровоз перед мостом, указывая своему помощнику — а надо сказать, что мальчишка подслеповат — либо на уже сходящего к насыпи Талху, либо вообще на пустое место, пока тот всерьез не уверился в том, что у меня наваждение. Потом, якобы беспокоясь за свой рассудок, я (кстати, по совету своего помощника) и обратился к врачу, известному Абу-ль-Фараджу Али ибн Хусейн ибн Мухамма-ду, будто бы за помощью, а на самом деле, чтобы обеспечить себе впоследствии поддержку этого незаинтересованного свидетеля и добиться оправдательного приговора. Так и случилось. Этот добрый и уважаемый человек, отличающийся к тому же бесхитростностью, сразу же поверил в мою галлюцинацию, и потом на суде его замолвленное за меня слово оказалось для кади решающим.

Как ловко я все подстроил! Как внутренне ликовал я, стоя с потупленным взором меж стражников и как песнь гурий слушая признание своей невиновности: убийство посчитали несчастным случаем, приписав его воле небес! Хотя как знать, может быть, это в чем-то и так.

Велик Аллах! Случилось так, что свою месть я смог осуществить на другой же день после посещения Абу-ль-Фараджа ибн Хусейн ибн Мухаммада, задуманное мною наконец совершилось: мой разоритель, похититель моей жены жестоко наказан. Благодарение Аллаху! Теперь я должен бы возрадоваться удаче, но отчего же неизбывная печаль так тяготит мне сердце?

Во имя Аллаха милостивого и милосердного! Хвала Всевышнему! Нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммад пророк его!

Меня зовут Талха ибн Убайдаллах ибн Каннаш, и я пишу эти строки за день до смерти, ибо я знаю, что завтра колеса поезда переедут мое старческое тело. Наконец-то! Ведь вот уже много лет страшная болезнь, ниспосланная на меня Аллахом, заставляет меня страдать. Мои мучения невыносимы, и я подумывал даже о том, чтобы добровольно уйти из жизни, ведь год назад я уже совершил свой последний хадж, и теперь уже ничто не связывает меня с этим миром греха. Да, я подумывал об этом всерьез — да простит мне Аллах! — но вовремя вспомнил, что самовольно уйти из жизни — это значит прогневить Аллаха, усомниться в его всеведении, усомниться в могуществе его воли. Тогда-то я и стал разыскивать Абу-ль-Касима аль-Джухани, бывшего своего односельчанина, который, я знал, затаил на меня кровную обиду. Он жаждал моей смерти, ведь ему казалось, что я обманом выиграл у него и дом его, и жену, хотя это не так. Просто в тот день мне больше повезло, и мне не в чем раскаиваться. Кроме того, Айша когда-то была моей невестой и все время своего горького замужества не переставала втайне любить меня. Кстати, она-то и подсказала мне мысль сразиться с ее мужем в нарды. Да й к Абу-ль-Касиму аль-Джухани я был расположен настолько, что с удовольствием простил бы ему денежный долг, если бы это не навлекло подозрения, что главной ставкой с самого начала была Айша, что деньги я выиграл у него больше для отвода глаз, чем из нужды.

О, Айша! О, мой бедный цветок, почему ты так рано завял? О, горе! Почему судьба оказалась такой несправедливой к нам?

Вскоре после смерти несчастной Айши, опечаленный, я продал дом, раздал имущество нищим и стал дервишем. Посреди скитаний, словно в довершение всех бед, меня и настиг ужасный недуг, от которого нет спасения. Как избавиться от невыносимого бремени, как уйти от гнетущей тяжести? И вот тогда-то, разузнав, что человек, который меня ненавидит, служит на железной дороге машинистом, я поселился возле моста, лежащего на его пути, и стал думать, как бы заставить его убить меня. Я знал, что он трусоват и ни за что не решится тронуть меня, не имея твердых надежд на оправдание. Поэтому я и стал появляться словно привидение — попадая в поле зрения только Абу-ль-Касима аль-Джухани. Я разузнал, что его помощник подслеповат и не будет меня замечать. Одновременно я дразнил его, разжигая ярость, и пытался тем самым подсказать ему идею с галлюцинацией, дабы он смог заручиться благодаря ей оправдательным приговором.