Владимир Очеретный - Незадолго до ностальгии

— Ты хочешь сказать: могло быть и так, и так, и этак, и всё вместе взятое? — кивнула Варвара. — Только что это объясняет?

— А что это должно объяснять? — пожал он плечами. — Я просто отвечаю на твой вопрос: для чего было устраивать такой спектакль на глазах у всего мира? Ответ: ни для чего или для чего угодно. Всё дело в возможностях. Если они это могут, то причина, по большому счёту, не имеет значения. Неважно, проверяют ли они предел своей силы или просто забавляются, или это была подготовка к чему-то ещё более грандиозному — возможных причин можно наковырять целую гору. В конце концов, если Эгоисты — хозяева мировых Денег, то это означает, что они двадцать четыре часа в сутки покупают время жизни большинства жителей Земли, которые трудятся, чтобы заработать денег. Они покупают миллиарды часов ежесуточно, а благодаря кредитам они купили и будущее — миллиарды и миллиарды человеко-часов. И вот подумай: от Менялы нас отделяет семьсот-восемьсот лет — это чуть больше семи миллионов часов, ничтожная для них с точки зрения цифр сумма времени. С одной стороны, миллиарды и триллионы часов настоящего и будущего, а с другой, каких-то жалких семь миллионов прошлого. Для людей с цифровым мышлением, для которых весь мир, как для пифагорейцев, состоит из чисел — весь мир, кроме них самих — это сопоставление должно быть невыносимым. Попытаться проникнуть в толщу веков, чтобы вызволить из плена времени своего предка, для них может быть вопросом подтверждения своего статуса хозяев Денег. Хозяева они или не хозяева? — мне кажется, для них этот вопрос именно так стоит. Поэтому «устроить ТАКОЕ» надо рассматривать не с точки зрения «зачем им это надо?», а с точки зрения «смогут или не смогут?» И, как мы знаем, они смогли.

Варвара хотела было возразить ему, но удержалась и некоторое время молчала — то ли обдумывая его слова, то ли ища новые аргументы.

«Просто надо что-нибудь придумать» — вспомнилась ему фраза, сказанная ею на пражском кладбище. Всё было словно вчера, а с тех пор случилось уже столько событий…

— Знаешь, Киш, — наконец произнесла она, — когда ищешь правильный ответ, многие предположения и объяснения кажутся логичными и убедительными. Но когда правильный ответ находится, они сразу превращаются в интеллектуальный спам и выглядят нелепо, как несбывшиеся прогнозы. Ты даже удивляешься, как мог воспринимать их всерьёз.

— А тебе известен правильный ответ? — Киш заинтересованно сощурился. — Или ты предлагаешь мне представить себя в некоей точке, где правильный ответ известен? Это неплохой приём, чтобы вызвать необходимое ощущение, но не думаю, что он сейчас поможет.

— У меня есть ответ, который кажется мне правильным, — уточнила она. Я сейчас много думаю: почему одна и та же вещь кому-то кажется убедительной, а кому-то нет? От чего это зависит?.. Ладно, это потом. Помнишь, ты говорил про метод Галилея: надо не циклиться на том, что нам неизвестно, и что мы никак не можем проверить, а лучше сосредоточиться на том, что нам известно? Наверное, его можно было бы применить и здесь.

— Пожалуй, — согласился Киш. — И что, по-твоему, нам здесь известно?

— Кое-что, — ответила она со спокойной уверенностью. — На самом деле, я, конечно, не пользовалась методом Галилея — это было бы слишком мудрёно для меня. Помнишь, я говорила, что умею замечать мелкие детали? Когда Меняла упал перед нами, и ты сказал, что его дефенестрировали много веков назад, я решила: этот как раз тот случай, когда одна голова хорошо, а две лучше. Пусть Киш займётся главным, подумала я, а я займусь деталями — вдруг они потом пригодятся. И так получилось, что детали в этом деле и оказались… не главными, нет, — очень существенными. Ты извини, я не собиралась тянуть одеяло на себя, я хотела только помочь, но это не от меня зависело.

— Та-ак, — протянул он, — вижу, я совсем не подготовился — ни подарков, ни сюрпризов. А ты просто не устаёшь меня ошарашивать… И какие это были детали?

— Камень, — сообщила она. — Ты помнишь камень? Тот, который был у него в руке? Ты разглядывал лицо Менялы, а я стала разглядывать руку: он сжимал камень изо всех сил. Можно было подумать, что это от ярости или испуга, но почему бы не предположить, что камень составлял для него главную драгоценность, которую он ни за что не хотел отдавать?

— Но это же был самый обычный камень! — недоверчиво воскликнул Киш. — Или я чего-то не разглядел?

— Ты не разглядел, а я разглядела, — кивнула Варвара. — Знаешь, что это было? — она с любопытством посмотрела на него. — Это был самый обычный камень.