Астра - Избегнув чар Сократа

Поющая нежность обвила меня, чуть-чуть и поплыла бы по воздуху прекрасной мелодией, обратилась бы в цветок… Так я стояла, прижав руки, не шевелясь, чтобы не вспугнуть свою радость. Он же давно исчез, добрый молодец, помчался на буровую как на свидание.

После обеда мы втроем сидели в камералке. На мне был любимый малиновый свитер и зеленые брючки длиной чуть ниже колена, с разрезиками по внешним швам, за что местные модницы окрестили их «недошитыми» и спешно нашили себе точно таких же. Иван по-хозяйски развалился за столом у самой двери, хмельной и лукавый, а Рая — Рая наслаждалась, простая душа, его благополучным возвращением, его превосходным расположением духа.

Идиллию нарушил Людвиг.

— Нефть идет, Николаич, — сказал он, входя с мороза в затертой телогрейке, ватных штанах, рассевшихся грязных валенках. — Пена мазутная, в точности. Глянь, как перепачкался.

Я захлопала в ладоши.

— Ура! Это для меня, ко дню рождения. Чем не производственный подарок?!

— У тебя рождение, Алексевна? Вот не знал. Поздравляю. Давай бог здоровья, как говорится, богатства и хорошего жениха.

— А богатства зачем? — рассмеялась я.

— Сама золото, — подхватил он. — Высшей пробы, как говорится.

— А ты откуда знаешь? — расхохотался Иван.

Людвиг смутился, мельком взглянул на Раису.

— Где уж нам… султанáм, — пробормотал в сторону.

— Что? — невнятно обеспокоилась Рая, но он уже замолчал и направился к двери.

Спасая положение, я бросилась к нему.

— А за хорошего жениха благодарю от души, от души, от души, — и расцеловалась с мастером.

— Горько, — не по-хорошему сказал Иван.

— Людвиг, — продолжала я, — приходи ко мне на праздник.

Он смущенно развел руками.

— Подарка нет. Знать бы ране, такой бы отгрохал, — он был уже на пороге.

— Нефть принеси, — улыбнулась я.

— Насмешка это. А я бы ничего не пожалел, я бы в город слетал, раз такое дело.

И не успел он договорить, как сильный удар чуть не сбил его с ног.

— Убирайся! — заорал Иван, швыряя на него дверь ногою.

Мастер остановился, схватившись за спину, ожидая разъяснительной шутки.

— Убирайся! — и дверь влетела намертво, и гул прошел по стенам.

Я окаменела. В коридоре шаркали удаляющиеся шаги. Иван сидел, трудно дыша, с тяжелым обезображенным лицом. Опустив голову, я молча ушла к себе.

Ничего-то сегодня не было, ни ложечки, ни… этого. Они уничтожили друг друга. Остается собрать черные палочки и поплакать над ними, вот все, что осталось от воздушных замков моей любви. Как мне жить? Я уже не могу не судить Ивана. Как мне жить?

от Марины 22 декабря

Что же ты молчала, негодница, про день своего рождения? Я бы нашла, чем тебя порадовать, только вчера отослала вам коробку подарков. Теперь не успею, завтра улетаю в Болгарию на горнолыжный курорт. Как видишь, соблазн подействовал. Накупила побрякушек не хуже твоей Раисы, красиво осветлила волосы, не забыла и вечернее платье для новогодней ночи. Смешно? А пропади она пропадом, эта гнилая жизнь, безлюбая любовь! Поеду, развеюсь, имею же я право.

Что же до твоего огорчения, то вспомни наш давний разговор. Грубость, хамство — это может ранить тебя всю жизнь. Лично я даже довольна тем, что Иван, наконец-то, показал себя во всей красе, развеял твою воздушность, зацепил тебя за живое. Бежать тебе некуда, жаловаться некому, единственный выход — в самой себе.

«Главное, не строить из себя жертвы!». Ась? Так-то.

На сладкое же получай отзыв Котика, слышанный собственными ушами в его кабинете.

— Толковая девчонка, — бормотал он, читая твой отчет и царапая пятерней рыжую шерсть на затылке. — Толковая девчонка, заешь меня собаки.

Итак, прощай. С Новым годом!

от Астры 20 января

Прошел месяц, Марина, с тех пор, как я в последний раз говорила с Вами. Этот месяц, о, как он громаден! Начать с того, что я была в Москве.

Но нет, надо бы раньше, с тридцатого декабря, когда сорвалась и пустилась вскачь бешеная тройка моих приключений. Что это было? Где уверенность, что подобный вихрь не метнет меня снова и снова?

Но по порядку.

В конце декабря работы на буровой остановились. Ждали цемент, который застрял на базе Управления. Глубина скважины достигла тысячи ста метров, и без цемента, без защиты от нефтесодержащих слоев бурение становилось «грязным делом», по насмешливому выражению главврача Рината Ахтямова. В самом деле, кому нужны йодо-бромные ванны с пышной бурой пеной и радужными пузырями на поверхности?