Сергей Преображенский - Семь снов черного кота

- И что же мне теперь делать? — растерянно проговорил Борька.

- Не знаю! Хотя если честно, то я бы на твоем месте сбежал. Ведь тебя же не держат на цепи, как меня!

- Но как? Забор высокий, калитка заперта!

- Можно сделать подкоп! Вон у тебя какое рыло — только землю копать! Я знаю на заднем дворе очень удобное место, там кусты растут около самого забора, копай, сколько влезет, никто и не заметит! Идем, я тебе покажу!

Место и в самом деле оказалось расположено довольно удачно — со стороны дома его прикрывали кусты смородины, да и с дороги трудно было что–либо разглядеть.

- Ну, давай копай! — сказал Шарик.

Борька нерешительно ковырнул землю копытом.

- Нет, ты не так! Ты рылом давай!

Часа через три изнурительного труда подкоп был практически готов, и пришло время его испытывать. И тут Борька к своему удивлению понял, что он понятия не имеет, что он будет делать, когда покинет свинарник?

- Слушай, Шарик, а куда мне идти? — спросил он, — И что я буду есть? Здесь меня, по крайней мере, кормят два раза в дань!

- Здесь тебя кормят на убой! Нет, ты меня просто поражаешь — тебя самого собираются сожрать, а ты спрашиваешь, что ты будешь есть! Найдешь что–нибудь! Пойдешь в лес, говорят там всегда можно чем–то поживиться: ягоды, грибы, корешки, желуди, наконец! Ты же свинья, ты можешь есть все что угодно! Ну что ты стоишь? Лезь, давай, пока Степан тебя не хватился!

Борька сунул в подкоп голову, затем начал протискивать тело и вдруг понял, что он застрял.

- Ну что ты остановился? — спросил Шарик, — Лезь дальше!

- Не могу, — ответил Борька,

- Ты что, застрял?

- Наверное!

- Тогда давай назад!

- Назад тоже не получается, я пробовал!

- Все из–за того, что ты слишком много жрешь! — с упреком проговорил Шарик, — Легче верблюду пройти сквозь игольное ушко, чем богачу войти в царствие небесное!

- Что за бред? Какой еще на фиг «верблюд»?

- Понятия не имею, это из одной толстой книги. Раньше, когда тебя еще и в проекте не было, Степан часто садился на крыльцо и читал вслух эту книгу. Причем он требовал, чтобы я сидел рядом и слушал его. В книге было много непонятных слов и где–то на второй странице я, как правило, уже начинал дремать. Так что не спрашивай меня, что такое «верблюд», может это веревка такая или канат?

- Хватит болтать ерунду, лучше скажи, что мне делать?

- Откуда мне знать? Могу сказать только одно — если Степан тебя здесь застукает, он тебя сразу отправит на мясокомбинат!

Борьке сделалось страшно, он забил копытами, пытаясь выбраться из лаза, и проснулся. За окном брезжил хмурый осенний рассвет, часы показывали восемь, пора было вставать и собираться на работу.

«Сегодня поеду на метро» — подумал он, заваривая себе чай прямо в кружку.

* * *

В метро было очень шумно и полно людей. Лужин уже давно не пользовался общественным транспортом и когда подошел поезд, немного сплоховал — непроизвольно пропустил вперед толстую бабку с сумкой–тележкой. В результате, двери вагона захлопнулись перед самым его носом. Но зато теперь он оказался в первом ряду и уж в следующий поезд точно должен был попасть.

Он глянул под ноги и его оптимизм мгновенно улетучился — он стоял на самом краю платформы буквально в двадцати сантиметрах от кромки. Стоило кому–нибудь сзади нечаянно толкнуть его, или даже просто надавить чуть посильнее, и он полетит туда, на рельсы, а там 900 вольт, и поезд уже вот–вот должен подойти. Борька почувствовал, как все тело его покрывается холодным потом. Он попытался хотя бы немного отодвинутся от края, но безуспешно — пассажиры за его спиной стояли насмерть.

Наконец поезд с жутким грохотом подкатил к платформе, и тут произошло что–то странное: послышались крики, визг, толпа отхлынула от платформы, и в образовавшейся проплешине Лужин увидел мужчину лежащего на мраморном полу ничком. Голова его была повернута набок и возле нее уже начала образовываться маленькая красная лужица.

- Слишком близко к краю стоял, — услышал Борька у себя за спиной сочувственный женский голос, — вот его и зацепило зеркалом заднего вида! Да так нехорошо, прямо по виску!

Откуда–то появились носилки, и санитары принялись осторожно перемещать на них неподвижное тело.

Лужину сделалось дурно, он с трудом протиснулся сквозь толпу и бросился бегом к выходу из метро.

* * *

- Что случилось? — спросила жена, открывая дверь, — Забыл что–нибудь?

- Да, нет! Просто вдруг что–то нехорошо стало! — ответил Борька, неопределенно махнув рукой, — Ничего страшного!