Лесли Дэниелc - Уборка в доме Набокова

— Мое любимое место, — сказал Грег, когда мы подплыли к середине озера. Он опустил парус и повернулся ко мне. Внимательно оглядел исподлобья. Я знала: он соображает, поняла ли я смысл его слов.

— Мы на равном удалении от обоих берегов?

Когда надо, я умею разговаривать на мужском языке.

— Здесь ты отвечаешь только сам за себя, здесь свобода.

Да, свобода, в этом мы сходились. Я кивнула. Он сообщил мне нечто очень важное о себе, я это уловила; и мы оба это поняли. Я достала еду, мы поели прямо посреди озера — ветер хлестал в лицо, парус бился. Здесь, на водной глади, у кексов был неповторимый вкус.

На обратном пути он предложил мне порулить. Я знала: это правило этикета, которому богатых мальчиков обучают в летних лагерях, — но оценила его вежливость и согласилась. Он ушел на нос и стоял, расставив ноги, положив руки на леер. Я подумала: небось хочет, чтобы я им полюбовалась, — и залюбовалась. Вид берега был совсем не так интересен, как вид его спины, ног, его обнаженных лодыжек и закатанных брюк. В какой-то момент я подумала: хорошо бы перевернуться и спасти друг дружку, цепляться за киль, вместе пережить приключение. Не было у меня уже терпежу постепенно выстраивать отношения — сегодня ужин, завтра кино, потом прогулка или вечеринка.

Он вернулся ко мне, посмотрел в воду. Я подумала, нет ли здесь на дне камней, — хотя откуда в узком глубоком озере. Он сел рядом, но не попросил передать ему руль. Прижался ко мне плечом, я ощутила тепло его тела. Обнял меня рукой за плечи. Блуза не кусалась.

— Тебе не холодно? — спросил он.

— М-м. — Я не хотела портить эту минуту разговорами. Откинула голову ему на руку, закрыла глаза. На обратной стороне век, сама того не желая, увидела эротическую сценку. Он сверху — грубая зеленая рубаха, у локтя ненужная пуговица, чтобы закатывать рукав. Я чувствовала его вес, частично удерживаемый сильными руками. Почти осязала запах тела — никакого мыла, просто живой, приятный запах.

А потом я вспомнила другое: мужчины крупнее нас, это они проникают в наше тело, а не наоборот, и они нас сильнее. А мы заслоняемся от этих истин — доверием, покорностью, этой штукой, которая зовется «любовь». Я открыла глаза и посмотрела на Грега.

Он наблюдал за мной.

— Не волнуйся. Я славный парень.

Он меня поддразнивал. Высунул между зубов кончик языка. В этом были одновременно и нежность, и шалость, будто поцелуй сквозь смех, а еще самообуздание: мол, он не сделает ничего, что меня смутит и испортит эту минуту. Я никогда не видела ни на одном лице такого выражения.

Остаток пути прошел спокойно. Я помогла ему привязать лодку, завязав два правильных узла, — этому меня выучил кузен. Мы договорились, когда встретимся в день свадьбы.

Я пошла к автобусной остановке, а когда убедилась, что он уже не видит, припустила вприпрыжку.

Только дети облачились в свадебные наряды, раздался звонок в дверь. Дарси бросилась открывать. На пороге стоял Грег. Она смерила его взглядом — от ботинок до бровей и обратно. Я пригласила его войти; обогнув Дарси, он шагнул в гостиную.

Дарси схватила Сэма за руку и потащила на противоположный от Грега край дивана:

— Сиди здесь.

Она толкнула брата. Тот сел. Дарси устроилась между ними, болтая ногами.

— Я люблю апельсины. — Косой взгляд в сторону Грега. — А тебе нравятся апельсиновые леденцы?

— Да. — Грег вежливо кивнул.

— Мы хотим леденцов, — обратилась Дарси ко мне. Потом защемила пальцами несколько волосков у Грега на запястье. Тот посмотрел на свою руку, на ухватившие его пальчики. Не шелохнулся. — Ты таким и родился? — поинтересовалась она.

— Нет, сначала я был почти как ты, — ответил Грег.

Дарси вытянула рядом с его рукой свою, гладкую и белую. Сравнила. Слегка хлопнула его по запястью.

Я протянула им леденцы.

— Сэм их сам сделал, по рецепту, — гордо сказала Дарси.

— Очень апельсиновые, — похвалил Грег.

— Пищевой краситель, — пояснил Сэм, краснея. — Красный и желтый, по шесть капель каждого. — Облачившись в папин старый фрак, Сэм напустил на себя церемонный вид молодого дворецкого. — Дарси, ты все платье леденцом перемажешь, — обратился он к сестре.

— Оно же темное, балда. — Дарси сунула леденец в рот.

— Будешь липкая. — Сэм наклонился к ней. — Ну прямо Дживс [23] Дживс — имя находчивого, безупречного во всех отношениях камердинера, героя романов и рассказов П. Г. Вудхауса. , на одежде ни складочки.

— Можем все сесть к столу, — предложил Грег.