Лесли Дэниелc - Уборка в доме Набокова

Чувствовалось, что она в полном расстройстве.

— Привет, Марджи, что с тобой?

На том конце раздался громкий хруст — будто Марджи жевала стекло.

— Менопауза, мать ее так. Мне всего-то сорок семь. Блин!

— А что ты ешь? — поинтересовалась я.

— Лед.

В числе прочего Марджи удерживала вес тем, что постоянно пила что-нибудь холодное. Ей нравился «Кристаллайт», отвратительная штука, — она покупала его шести разных «вкусов». Марджи на том конце поперхнулась.

— У тебя все хорошо?

Я прикинула, как быстро успею до нее доехать и опередит ли меня «скорая помощь» — если кубик замороженного «Кристаллайта» действительно застрял у нее в горле. Потом я поняла, что Марджи плачет.

— Я думала, что еще смогу родить ребенка. Я, кажется, созрела. Билл всегда хотел ребенка, но нужно было думать о моей карьере. А теперь, блин, поздно.

Она высморкалась — не думала, что это можно делать так долго.

— Марджи, хочешь, я к тебе приеду? Привезу свежего масла? Уже почти среда. — Длинная пауза, я услышала, как она снова хрустит льдом. — Ты будешь отличной мамой, — добавила я тихо.

— Не приезжай. — Марджи шмыгнула носом.

— Все, кому повезло тебя знать, тебя очень любят. Например, я, мне очень повезло. — Я услышала, как она наполняет стакан. — Марджи, тебе не пора начинать тренировку? Тебе от этого полегчает.

Марджи вздохнула.

— Как прошло Рождество? — поинтересовалась она.

— Довольно одиноко. Но я познакомилась с симпатичным мужчиной, — вернее, это Матильда, собака, меня познакомила. — Я прижала трубку к другому уху. — Только вот что плохо. Марджи, я все-все-все ему про себя выложила. А теперь жалею, что не попридержала язык. Тут никто обо мне ничего не знает, кроме тебя.

— А мне ты доверяешь? — спросила Марджи.

— Конечно.

— Ну так, может, и ему можно доверять?

— Все, что я о нем знаю, — это что он столяр, разведен и у него тоже мастидог.

— Грег Холдер? Отличный мужик. И собой ничего. — Марджи заговорила почти что своим обычным голосом.

— У нас в следующий четверг свидание. А я не знаю, о чем с ним говорить, Марджи, я ему уже все рассказала.

— Жена ушла от него к другой женщине. Кажется, куда-то в Орегон. Уехала из города на слоноподобном мотоцикле, за рулем сидела лесбиянка, в татуировках с ног до ушей. Весь город сбежался посмотреть на их отъезд.

Марджи все знает.

— Ну, тогда, пожалуй, спрошу его об этом.

— Не смей, — отрезала Марджи.

— Надо думать, ему не нравятся женщины, имеющие независимые взгляды.

— Надо думать, ему не нравятся женщины, меняющие сексуальную ориентацию.

Лед звякнул у нее в стакане.

— А что мне надеть?

— Джинсы. Вызывающий топик. Не слишком вызывающий.

Я слышала, как она ставит посуду в посудомоечную машину.

— А если он поведет меня в дорогой ресторан?

— В Онкведо любая одежка сойдет. — (Да, уж об этом-то я в курсе.) — А что ты ему скажешь о своих жизненных планах?

— Ничего.

— Отличный план. А если у вас будет еще одно свидание?

Об этом я не подумала.

— Что-нибудь придумаю.

— Не сомневаюсь, — сухо сказала Марджи. — Ты давай без выкрутасов, ладно, Барб? Грег Холдер — подходящий мужчина. Скажи ему, что пишешь любовные романы, а там и напиши, как я тебя просила.

— Постараюсь, Марджи.

Вот ведь привязалась с этими любовными романами.

— Иди с ним в недорогое место. Например, в кафе «Сыроед».

— Лопать тофу?

— Ты туда не жрать собралась, Барб.

— Верно, — сказала я, но Марджи уже положила трубку. — Я тебя обожаю, — сказала я, обращаясь к гудку.

В доме свиданий забрезжила вторая неделя. Это все больше и больше походило на работу. Я надела удобные босоножки, разожгла камин. По дороге я заехала в две аптеки и скупила там все персональные массажеры. Кассирша даже не посмотрела на меня, как на ненормальную. Разложила их по спальням. Сосульки, свисавшие с карниза, начали подтаивать под утренним солнцем. Сид подготовил на сегодня трек, который назвал «Любовь во вторник». Мурлыкал Эл Грин, в камине потрескивал огонь, и вот прибыла первая посетительница.

Это была миниатюрная брюнетка, внешности довольно экзотичной для этого городка: черты крупного человека сбились в кучку на крошечном личике. Поначалу я ее не признала, но, когда она заговорила тихим бархатистым голосом, я определила, что это три раза переизбиравшаяся казначейша клуба садоводов и по совместительству жена начальника пожарной службы. На ней был розовый кардиган, в руке — пакет из прачечной и розовый ридикюль. Я назвала ей цену за пятьдесят минут.