Александр Рекемчук - Время летних отпусков

— Гле-еб!..

Что ж, делать нечего. Светлана пошла по лесу. Прямо — куда глаза глядят. Теперь уж ей сделалось по-настоящему досадно и грустно. Заблудилась. Потеряла вещи: ну, вещи — бог с ними. Потеряла Глеба. И оказалась в лесу одна. Вот так ей и придется брести по лесу, может быть, дотемна. И так вот по-дурацки складывается вся ее жизнь: всегда оставаться одной.

Ветер-верховик пронесся плотной волной по-над лесом, качнув деревья. Светлана вдруг решила, что нужно крикнуть по ветру — тогда ее голос долетит дальше.

— Гле-е-еб! — изо всей мочи закричала она.

— Что?

Она порывисто обернулась.

Глеб подходил к ней — неторопливым, усталым, но уверенным шагом. В одной руке он нес ведро с грибами, а под мышкой — ее плащ, туго спеленатую сумку.

— Глеб! — вырвалось уже тихо и благодарно.

Светлана бросилась к нему навстречу: Глеб, уронив на землю ведро и сверток, подхватил ее и крепко прижал к груди, обнял за плечи.

— Заблудилась?

— Да… Чуть не заблудилась.

И Светлана рассмеялась, не отводя его рук, не отстраняясь от него.

Глеб тоже весело смеялся и, перемежая смех, целовал ее. Целовал, наклоняясь к ее губам. И опять смеялся…

Смеялась и Светлана. И она слишком поздно заметила, что Глеб уже не смеется, а тяжело и прерывисто дышит. Что губы его становятся шершавы, а руки жестоки.

— Глеб… — пожаловалась она ему на эти руки. На эти губы пожаловалась ему: — Глеб…

И, когда Светлана очнулась, возле самого ее лица, возле самой щеки, влажной от слез, у самых ее глаз, наполненных маревом, курчавились тонкие стебли, покрытые округлыми листками с кожаным глянцем. А меж листьев, на еще более тонких стеблях клонились к земле бусинки ягод. Рдела брусника.

— Ну, пожалуйста, Светлана Ивановна! Очень вас просим… Шурочка будет так рада.

Впервые бухгалтер Бородай явился в кабинет заведующего промыслом без сатиновых нарукавников. Наверное, специально снял их. Чтобы подчеркнуть таким образом неофициальность своего визита. А именно — он явился приглашать Светлану в гости. У его жены сегодня день рождения. Она сегодня именинница — Шурочка.

— Будут только свои. Люди очень приличные, — все настаивал, убеждал Бородай. Улыбался искательно и чуть фамильярно. А потом в его голосе послышалась даже угроза. — Вы нас очень обидите отказом, Светлана Ивановна. Кровно обидите…

Бородай наседал, не давая и слова ответить. Зачем? Ведь она не возражает, не отказывается.

— Спасибо. Я приду, — сказала Светлана.

— Придете? Вот замечательно. Шурочка будет так рада. Сейчас я объясню, как нас найти. Ведь вы у нас еще ни разу не были!

«Но ведь вы меня раньше и не приглашали…» — промолчала Светлана.

Однако она и на самом деле не видела причин отказываться от этого приглашения. Оно даже польстило ей, как всегда льстит одинокому человеку внимание семейных людей.

После работы Светлана отправилась в поселковый магазин «Смешторг» («смешная торговля» — в расшифровке унь-ягинских остряков).

Ничего смешного в этом магазине, конечно, не было. Наоборот, здесь отлично знали, что имеют дело с покупателем солидным и денежным. Вот почему в этой торговой точке витрины слева были заставлены шампанским и ананасами (консервированными), а витрины справа завалены черно-бурыми лисицами, коврами ручной выделки и палехскими шкатулками.

Все это с течением времени раскупалось. И тогда в «Смешторг» опять привозили горжетки из чернобурок, ковры ручной выделки и федоскинские шкатулки.

Кроме того, здесь можно было купить колонковую шубу пятьдесят шестого размера, алюминиевую складную байдарку и полный оркестр духовых инструментов. Но эти товары пользовались меньшим спросом.

Светлана долго раздумывала, что бы ей выбрать в подарок Бородаевой жене. И после долгих колебаний купила китайский термос с цветами и птицами.

— Какая прелесть! — сказала Шурочка, когда гостья, еще в передней, вручила ей этот термос. — Спасибо, большое спасибо…

Шурочка была тоща и задумчива, стрижена под девочку — с челкой. Глазастая такая. Голос у нее низкий, грудной, со вздохом. Она расцеловала Светлану в обе щеки.

— Какая прелесть!.. — нарадоваться не могла на Светланин подарок Шурочка. И унесла китайский термос в спальню, где уже стояли три таких дареных термоса — с цветами, птицами и запасными колбами.

— Милости прошу к нашему шалашу! — расшаркивался Бородай.

— Знакомьтесь, пожалуйста… Вы знакомы? — снова появилась Шурочка.