Мария Метлицкая - То, что сильнее (сборник)

В Москву вернулась бледная, исхудавшая, с черными кругами под глазами, но все же живая – уже хорошо. Коротко отвечала на вопросы и с трудом и отвращением проглатывала чай и бутерброды, приготовленные Глашиной заботливой рукой. А в Москве меж тем в жизни Аннушки тоже произошло событие, перевернувшее ее жизнь, – как оказалось, раз и навсегда.

В один из дней, когда Лара была в Питере, в очередной раз появился горе-кавалер Левушка. В первый раз – сильно подшофе. Таким своего тайного возлюбленного Аннушка видела впервые. Вредная Горлиха и старуха Капустина стали Левушку выгонять.

– Нечего здесь сидеть выпимши, да еще смолить на чужой кухне.

В общем, с горем пополам выставили бедолагу за дверь. А спустя два часа, ближе к ночи, он опять вернулся в надежде увидеть Лару – уже окончательно и вдрызг пьяный. Слава богу, отпирала ему дверь Аннушка, иначе, увидев такую неприглядную картину, соседи непременно вызвали бы милицию.

Аннушка быстро втащила его в свою комнату, положила на мамин диван и пошла на кухню варить кофе. Когда она зашла в комнату, Левуша крепко спал, раскинув руки, и похрапывал во сне. Она сняла с него ботинки, укрыла одеялом, а сама прилегла, не раздеваясь, на свой диванчик.

Ночью ее разбудили горячие Левушкины губы и нетерпеливые руки. Отказаться от него не было ни сил, ни желания. Любовником он оказался неутомимым – мучил бедную Аннушку до самого утра. А утром, окончательно прозрев и протрезвев, бросил ей коротко: «Извини», оделся и – был таков.

Она долго не вставала с кровати – не было сил – и совсем не могла понять, оценить то, что с ней произошло. Что это было? Счастье или несчастье? Ведь она взяла чужое, ей не принадлежавшее и не предназначавшееся. Просто случай, глупый, банальный случай. Вовсе не повод, чтобы чувствовать себя счастливой или победительницей. Но рядом с ней был любимый человек, тот единственный, о котором она грезила несколько лет и которому не изменяла даже в мыслях. Как она могла отказаться от него? Да и потом, перед Ларой она была и вовсе не виновата – Лара не имела на Левушку ни малейших видов. И все-таки мучила, мучила совесть, болела душа и кружилась голова от бессонной ночи, тревог, сомнений, вороха растрепанных мыслей – от всего, что разом навалилось на нее, неожиданно и оглушительно. И она так и не решила, чем все это считать для себя – счастьем или большой бедой.

Когда вернулась из Питера Лара, Аннушка почему-то боялась смотреть ей в глаза. Та позвала ее на лестницу, закурила, морщась от дыма, и объявила:

– Я все решила. Собралась. Дохнуть из-за этого скота я не собираюсь. А может, бог меня отвел от этой семейки. А? По-моему, застрелиться легче.

– Сделаешь аборт? – испуганно спросила Аннушка.

– Что ты? – испугалась Лара. – Вспомни Инночку.

Аннушка кивнула.

Помолчав и затянувшись, глядя в стену, Лара спокойно сказала:

– Просто я выйду замуж за Левушку!

Бедную Инночку Аннушка не помнила, вернее, не знала. Они с матерью въехали в квартиру уже после ее трагической смерти. Но про эту страшную историю еще говорили много лет на кухне шепотом. Потому что была жива Инночкина молчаливая мама – тихая Бася. А дело было вот в чем. Инночка вдруг внезапно и тяжело заболела. Диагноз был поставлен редкий и неутешительный – болезнь Верельгофа. Проявлялось это так: на теле бедной девушки появились синяки, поднялась температура, она отказывалась от еды и совсем перестала вставать. Попала в больницу она слишком поздно – спасти ее не удалось. А дело было и вовсе не такое сложное – ах, если бы Инночка не побоялась и сказала врачу всю правду! Правда заключалась в том, что она сделала неудачный подпольный аборт, «вычистили» ее плохо, что-то осталось – и вышла такая вот история. Мать ее о тайной связи дочери с женатым человеком ничего не знала, а признаться Инночка не решилась, за что и поплатилась своей молодой жизнью. После вскрытия, когда открылась вся горькая правда, врачи сказали бедной матери, что спасти ее дочь не составляло труда, если бы та им все рассказала. А какие в те годы были вспомогательные исследования? В общем, поверили на слово, что интимной жизни у нее не было, может быть, не повезло с врачом (более опытный и внимательный наверняка бы докопался до истины), но случилось именно так, а не иначе. И бедная Бася похоронила свою двадцатипятилетнюю дочь. Умницу и красавицу. Гордость и надежду.

Спустя пару лет она обменяла свою темную восьмиметровую комнату в Москве, в центре, на большую и светлую в Киеве, где жила ее двоюродная сестра. Бася уехала, но историю не забыли. Все слышали ее не раз и даже видели фотографии красавицы Инночки. Конечно же, она произвела на девушек неизгладимое впечатление – и не было страшнее слова «аборт»!