Ирина Аллен - Другая Белая

Об этом Марину просить было не надо. Она пробовала начать смотреть этот долгоиграющий и очень популярный среди домохозяек сериал ради того, чтобы схватить особый восточно-лондонский акцент (хотя слышать его из уст профессиональных артистов — не то), но не смогла: слишком много ругани и склок в пабах, некрасивых домах, на некрасивых улицах этой бедной лондонской окраины.

Препятствий к совместной жизни не было.

Свадьба — первая настоящая свадьба в жизни Марины — имела место быть в Гринвиче в пабе, который стоял на берегу Темзы. Это был первый, если считать от гринвичского меридиана, паб в Западном полушарии планеты, о чем этот паб с гордостью всех оповещал. Приехали сыновья с женами, пришли Ник, Джулиан и Роз, добрались друзья из Москвы, друзья и дети Тони, был и best-man [163] Шафер ( англ. ). , который вел свадебное торжество по всем правилам, главное из которых было непонятно никому из присутствующих русских: тосты и здравицы предполагались только после полного насыщения гостей едой. Но все обошлось без межнациональных конфликтов. И уж, насытившись, гости отыгрались: сказали все, что они думали о встрече Запада и Востока, о перспективах сближения этих полярных частей света и прочая и прочая…

А потом началась семейная жизнь. На этот раз с настоящим англичанином, рожденным в Англии. Типичным? Марина никогда не употребляла это слово, потому что довольно много читала и знала, что «типичный англичанин» — это карикатурный персонаж, неиссякаемый повод для шуток, острот и социально-антропологических исследований. «Когда-то давным-давно жили-были англичане, которые знали, кто они такие… Они были вежливы, неэмоциональны, сдержанны, и грелка с горячей водой заменяла им секс: как они размножались, было загадкой для западного мира», — это цитата из книги журналиста Джереми Паксмана «Англичане», которую Джулиан как-то прислал Марине на Рождество с надписью: «Думаю, тебе понравится этот портрет исчезающей расы». При по-настоящему «типичных англичанах» с грелкой Марина не жила.

Тони — просто англичанин. Без комплексов. Он доброжелателен, доволен жизнью. Он (про себя) гордится своей страной и ее имперским прошлым («Мы принесли цивилизацию и демократию в те страны, где без нас этого никогда бы не было. Представь, что туда полезли бы немцы!»), но и под пыткой никогда не будет это декларировать. Как-то Марина спросила, как они называют Британию — родиной или отечеством? Политики на самом высоком уровне не стеснялись называть ее «эта страна». (Марина однажды назвала так Россию при своей московской соседке-патриотке — та перестала с ней разговаривать.) Тони подумал и ответил, что ни то, ни другое слово в жизни сам никогда не произносил.

— Знаешь, — сказал он ей, спустя какое-то время (все обдумывал, видно), — что-то в таких определениях есть очень не английское: мы Великобритания, that’s it! [164] Здесь: этого достаточно! ( англ. ) Дополнительные эмоционально окрашенные определения, которые вы, русские, любите, нам не нужны. Мы — это мы! Мы сами же первые и посмеемся над собой и выслушаем без обиды все насмешки — мы знаем, что они от зависти. Кто посмеивается, тот втайне завидует: ему-то, бедняге, не повезло родиться англичанином.

Тони любит свою работу, но отдает ей не больше и не меньше, чем она того требует. Все свое свободное от работы и Марины время принадлежит хобби — авиации: он коллекционирует все, что с этим связано, без него не обходится ни одно авиа-шоу, он готов бесконечно пересматривать свои и чужие записи этих шоу, и, купив очередную книгу с самолетом на обложке, никогда не поставит ее на полку, не прочитав от корки до корки. Все, что летает над головами и здесь, и в любой другой стране он определяет если не по звуку, то по внешнему виду точно.

Жизнь с Дэвидом мало чему научила Марину. Очень уж растеряна она была на первых порах, уступала, старалась угодить, потому что чувствовала свою вину за нелюбовь. С Тони она освободилась от этого вязкого, противного чувства и стала самой собой — свободной женщиной, привыкшей держать бразды правления семьей в своих руках. Не сразу Марина поняла, почему ее активность не во всем и не всегда встречала понимание мужа. Однажды они поговорили открыто и по душам.

— В этой стране за семью отвечает мужчина. И перестань, пожалуйста, обо всем беспокоиться. Relax!

Марина помолчала, а потом подумала: «Не об этом ли я мечтала, собираясь сменить место жительства? Самостоятельный мужчина, самосделанный — несбыточная мечта русской бабы, а у тебя сбылась. И ты все еще хочешь в паровозы, идиотка? А вагончиком тебе не подойдет? Попробовать, что ли? Глядишь, и новую себя встретишь. Не замученную, не заполошенную в борьбе за существование. Просто женщину. Счастливую. А без дела русская жена английского мужа не останется: кто же будет русскую культуру нести в массы английских трудящихся в лице одного их представителя? Самая что ни на есть женская работа».