– Только если на две. Ко мне вот-вот должны прийти.
– Тогда я зайду в любое удобное для вас время.
– Ладно, ничего! Проходите.
Войдя в гостиную, Гилберт выпить отказался, однако согласился присесть, положив на рояль пару книжек в мягкой обложке, которые держал в руках; я подглядел название верхней: «Несущие черный рассвет». Гилберт был хмур и чем-то озабочен, а одежда на нем, довольно приличного вида во время наших двух первых встреч, казалась какой-то поношенной.
– Чем могу служить? – спросил я.
Он очень медленно покачал головой на мое пугающе легковесное отношение ко всей ситуации. Потом вздохнул. Окончив демонстрацию, произнес:
– Положение дел в доме Вандервейнов на грани катастрофы.
– Насколько я знаю, так было всегда. И при этом…
– Должен заметить, что вообще-то это абсолютно не мое дело. Рой волен жить так, как ему вздумается, и поведение остальных членов семьи меня тем более не касается. Однако судьба Пенни мне отнюдь не безразлична. Необходимо, просто крайне необходимо, чтоб она как можно скорее бежала из этого дома. На ней губительно сказываются царящие там напряжение и отрицательные эмоции.
– Я вас понимаю. Но мне кажется, уговорить ее уйти из дому не так-то легко.
– Я уже месяца два пытаюсь это сделать, но безуспешно. Сначала она сказала, что нет денег и жить нам негде, что истинная правда, но то был лишь предлог. Неделю назад меня известили, что Совет по делам искусств готов выделить мне грант для завершения моей «Лондонской сюиты». Если расходовать разумно, нам бы на двоих вполне хватило до выхода книги в свет. А один мой приятель готов уступить нам свою квартиру недели на две, по крайней мере. Но Пенни наотрез отказывается.
– Так. Но не будете ли вы так добры, ближе к делу? Как я сказал, ко мне…
– Мне нужна ваша помощь!
– Ах вот что… – «Веселенькое дельце! – подумал я про себя. – Правоверные христиане!» У меня возникла мысль немедленно бежать отсюда, не дожидаясь, пока Гвинет Икбаль из квартиры ниже этажом, а равно и большинство населения округи не вздумают обратиться ко мне за неотложной помощью. – Чем же я могу вам помочь?
– Поверьте, мистер Йенделл, если бы у меня было к кому обратиться, кроме вас, я бы непременно воспользовался этой возможностью. Но ее просто нет. Вы единственный из известных мне людей, кто мог бы убедить Пенни уйти из дому.
– Уж если вы не способны сдвинуть ее с места, не понимаю, как я могу изменить ситуацию.
– Вы – белый, мистер Йенделл. – Гилберт просто констатировал это как факт, без тени осуждения или упрека, что можно было бы ожидать с его стороны. – Вы с Пенни люди одной культуры. Значит, вы в некотором смысле способны знать и понимать ее так, как я даже и мечтать не могу. Возможно, вы отыщете доводы, каких мне не найти. Вы можете оттолкнуться от ваших общих с ней традиций. Вы знаете ее семью. Прошу вас, попытайтесь. Бедняжка пребывает в крайнем отчаянии. Да и я, признаться, тоже.
– Не думаю, что она станет меня слушать.
– Мне кажется, станет. Пенни с удовольствием вспоминает, что было здесь между вами в прошлую субботу ночью.
– Да что вы говорите? Вы что, выдали ей на это разрешение?
– Не то чтобы выдал. Дело не в этом. Пенни всегда поступает по собственному усмотрению. Единственное, на что я могу претендовать, это чтоб она отвечала правдиво на мои вопросы. Видите ли, я обладаю значительным на нее влиянием во всем, кроме такого достаточно важного момента, как наш совместный уход. Влиянием, которое… Скажите, ведь вы находите ее привлекательной?
– Да, нахожу.
– Как я от нее узнал, Пенни вам заявила, что отношения, возникшие между вами, не должны возобновиться. Мне кажется, я мог бы содействовать ее отказу от этого решения, в разумных пределах. Скажем, однократному или двукратному.
– Помилуй бог! – небрежно бросил я. – Насколько я вас знаю, это совершенно не в ваших правилах.
– Вы меня знаете весьма поверхностно. Хотя частично я с вами согласен. Но как я уже сказал, я в отчаянии, а отчаявшиеся люди способны на странные поступки. Я, мистер Йенделл, практически на пределе.
– Вы уже довольно долго живете у Вандервейнов, мистер Александер.
– Да, в этой удручающей обстановке.
– Я не только это имел в виду. Хорошо, я поговорю с Пенни, только вы должны это организовать. Я не собираюсь уговаривать ее меня выслушать.
– Согласен! Большое спасибо.
– На вашем месте я бы немедленно съехал от них, с Пенни или без Пенни.
Раздался звонок в дверь. И буквально через мгновение зазвонил телефон. Я сказал Гилберту, чтоб он, уходя, впустил того, кто пришел, и чтоб связался со мной, когда возникнет надобность. Он сгреб свои книжки и удалился. Я снял трубку. Это был Рой.
Читать дальше