Иван Гаврилов - Шебеко

— Заболеем душой! — многозначительно сказал Костя, а его жидкие брови взметнулись ввысь. — Слышь, аппа 6 6 Уважительное обращение к взрослым женщинам. , обижаешь нас… Сегодня, можно сказать, у нас счастливый день, а ты ставишь нам палки в колеса…

— Какие еще палки? — обиделись толстенькие губы, а пухленькие ручки проворно передвинули небольшую гирю. — Не будет вам вина, и на этом — точка! Приказ!.. — туманно бросила пампушка, посверливая пришельцев цыганскими очами. — Напьетесь, передеретесь, а потом отвечай мне.

— Мы что, дурни? — И Костя пустился в хитрость — Все будет в норме… Вы же меня знаете, и давно. Много я дрался в жизни? Да если треба, я сам успокою задир!

Женщина усмехнулась:

— Ты-то успокоишь… Да тебя Вася Комарник одним ударом к стенке припечатает, понял?

Костя прикусил язык. Что верно, то верно. Комарник — первый силач села. Как даст, так любого припечатает к стенке. Но ведь и он, Костя, не лыком шит. Рослый, мускулистый, да и товарищи рядом. Особенно Валера Таганов. Вдвоем, пожалуй, они организовали б достойный отпор Васе. И Костя сказал:

— Но нас-то много. Видишь? — коротко стриженная голова показала на ребят. — В случае чего можем постоять за себя…

Леня уже стал жалеть, что включился в это сомнительное дело: «И чего этот мямля сразу не захватил «четвертак?» Теперь торчи здесь и вымаливай несчастную бутылку… Тюфяк! И одет хуже всех, как будто нет отца!»

Но толстенькая тетка нежданно переменила решение. Она перешла на вороватый шепот:

— Ладно! Уговорили… Но никому ни гу-гу, что я вам, грешным, отпустила водку, поняли? Спрос с тебя Костя! — строгие очи тети вонзились в хлопца.

Костя махнул рукой. «Об чем разговор? Чего трепаться языком? Сказано — сделано…»

Ребята забрали «четвертушку», еще полкило печенья и мигом шуганули на воздух. Возле колхозных складов, чутко спящих на отшибе села, ребята устроили привал. Раскупорили бутылку, выпили.

— Вот что, Коля, — любовно проронил Костя, с удовольствием глотнув порцию лимонада. — В последнее время ты стал допускать непростительные ошибки. Сегодня вот с вином, а на экзамене — со шпорой… Так дело дальше не пойдет. Исправляйся, и срочно. Иначе заставят обстоятельства… Я тебе тогда как великому полководцу подсунул шпаргалку, а ты, слюнтяй, взял да уронил ее… Веришь ли, — прибавил кореш, — в тот момент у меня мурашки пошли по спине… Думал все — конец! Провалят обоих… И благодари бога, что учителя закрыли глаза на столь щекотливое дело, и все пронесло переменчивым ветром. А то мы бы с тобой сейчас куковали кукушкой и заливались слезами…

— Ежели разобраться, — обиделся Коля, — от твоей шпаргалки польза была как от козла молока. Ведь все равно пришлось отмахиваться от множества дополнительных вопросов…

— Э-э, не говори так! — остановил его Костя. — Если ответишь на билет, стало быть, положительная оценка у тебя уже в кармане. И совсем другое дело, когда ты ни в зуб ногой и перед учителями сидишь как бельмо на глазу… Думаю, шпаргалки следовало бы использовать и при поступлении в институт. Пускай будут. Если помирать, так, значит, с музыкой. Ну, орлы, — шальные глаза Кости поучительно прошлись по хлопцам. — Давайте тряхнем по одной. А там что бог даст… Что будет — то будет!

На близлежащие луга опустились плотные сумерки. Раскованный голос Кости прибавил:

— Хорошо, когда асе позади: и дурные экзамены, и школа… Теперь резко пойдем вперед!

— И куда же ты путь держишь? — поинтересовался Коля.

— В Ташкент. К сестре. Может, замахнусь на какой-нибудь институт, а может, и нет. Там посмотрим… Главное в жизни — устроиться на теплое местечко.

— Ты-то устроишься… — с завистью проронил Валера, высокий и жилистый хлопец, себе на уме. — Знаю тебя…

— Что ты знаешь? — усмехнулся Костя. — Если вам расскажу сейчас одну вещь, тогда, возможно, и ахнете…

Ребята насторожились: что имеет в виду Костя? А у хлопца развязался язык.

— Помните ЧП с классным журналом?

— Ну и что? — не понял Коля.

— Это я все проворачивал по высшему классу. Ребята раскрыли рты. Особенно Коля. В голове живо встали эпизоды того непростого дела.

В один из февральских вечеров исчез классный журнал. Упорно искали его учителя. Перерыли кабинеты, облазили все уголки, но тщетно. Но что странно, журнал разом нашелся. На пыльном, заброшенном чердаке школы обнаружила его техничка. А в журнале, как выяснилось, побывал сам черт: плохие отметки Ольги Коротковой были исправлены на хорошие, местами — даже на отличные. Естественно, подозрения падали на Олю. Миловидная девчонка с чуть-чуть раскосыми глазами плакала от обиды и виновником всего называла Костю. Но Костю голыми руками не возьмешь. Он возмущался, грозил жалобой, пустил крокодилову слезу… и ему поверили. А сейчас, выходит, Оля все же была права…