Николай Бахрошин - Фиолетовый гном

– Понимаю! И сколько тебе было лет при таких вдумчивых размышлениях? – жизнерадостно поинтересовался Жека.

– Лет пять, наверное. Может, чуть больше…

– Счастливый возраст!

– Смотря с какой точки зрения, – уточнил Серега.

– А потом? – не отставал въедливый романист Жека. – Потом хотел быть похожим на кого-нибудь?

– Нет… Потом, наверное, нет. Подражать – да, подражал, как и все дети. А чтобы полностью копировать кого-нибудь – такого не было.

– Думаешь, есть разница? – продолжал допрашивать Жека.

– Просто уверен.

– Не знаю, не знаю… Вы, олигархи, конечно, жизнь понимаете не по учебнику…

– Я, кстати, чтоб ты знал, не олигарх, – заметил Серега. – Помнится, я об этом уже говорил, причем неоднократно. Не то чтобы я был против олигархов, просто совесть не позволяет примазываться. Пусть рыло и пятачком – но не всякий с «калашниковым» в первый ряд… Народная мудрость.

– Остроумно. Это ты откуда взял?

– Говорю же – мудрость. Может быть, даже народная…

– А кто ты тогда? – окончательно развеселился Жека. – Вот расскажи мне, Серый брат, кто ты есть?

– Тебе в двух словах или в общефилософском смысле?

– Лучше короче. Но – понятнее.

– Если короче, то я всего лишь высокооплачиваемый менеджер с небольшой долей в собственности. Есть разница с олигархами, – пояснил Серега.

– Зато – очень высокооплачиваемый!

– Завидуешь?

– Еще бы!

– Завидуй, завидуй… Приятно, когда тебе завидуют. А когда завидуют светочи литературной мысли – начинаешь себя уважать.

– Светочи мысли, вообще, народ мелочный и завистливый, – поделился Жека.

– Согласен! Вопиющие факты не утаишь в мешке.

– Тоже мудрость?

– Еще какая…

Этот случайный утренний разговор, даже не разговор, так, а легкий треп на фоне хорошего настроения, он от нечего делать вспомнил потом на любимой террасе, разбавляя добротным немецким пивом пахучую и стрекочущую греческую ночь. В сущности, Жека не совсем прав со своими вопросами, думал Серега вслед утреннему разговору. Неправильно формулировал. Сделал психологически неверный посыл, как сказала бы б. супруга Светик, любившая показать себя умнее других.

Похожим Серега ни на кого не хотел быть. Копирование, подражание – это попугайство, ничего больше, всегда считал он. А когда оно переходит в фанатизм – это, вообще, проявление той крайности, где психология смыкается с психиатрией. Вот если бы Жека спросил, какие люди оказали влияние на его жизнь, ответ получился бы гораздо пространнее.

А какие?

Отец, с его бесшабашной лихостью и скрытой от посторонних глаз добротой – определенно… Просто Серега тогда был слишком маленьким, чтобы ощутить, как на него влияют. Впрочем родители – это гены в первую очередь, это даже не обсуждается…

Кто дальше? Образ дедушки Ленина? Этого, конечно, ненадолго хватило.

Учителя в школе? Смешно!

Тренер по штанге, тренер по боксу, тщетно требовавший от него куража? Тоже недалеко ушли от уровня учителей.

Вот дядя Виталик в свое время крепко зацепил подрастающего Серегу своим примитивным эпикурейством и повышенной, тараканьей приспособляемостью. Но и это быстро прошло…

Потом объектов для подражания, в сущности, не было. «Не сотвори кумира себе…» И не творил, и даже не думал творить кумира – это тоже немалые трудозатраты, которые, как правило, не окупаются…

Если вспоминать дальше – только очутившись у Шварцмана, окунувшись в этот мир денег и возможностей, превышающих не только потребности, но и фантазии, Серега вдруг почувствовал, что опять начал подражать. Как в детстве.

Шварцман покорил его спокойным, пренебрежительным превосходством над всеми. При всех минусах Большой Папа был умным, как змей-искуситель в райском саду, ему даже не надо было это подчеркивать, это сразу чувствовалось, на уровне спинного мозга. Хозяин…

Саша Федотов – другой типаж. Боевой командир, десантник, бравый ветеран весь из себя. Человек боя, даже в мирное время держащий порох сухим, а окопы отрывающий по полному профилю. С таким можно двинуть в разведку так же легко, как завалиться в кабак. Это почти физическое ощущение мощи, безусловно, притягивало.

Да, начал подражать… Серега тогда часто ловил себя на том, что копирует в словах и жестах то Хозяина, то Сашу Федотова. Эта неожиданная мимикрия удивила его самого. Он считал себя человеком вполне сложившимся, видавшим всякие виды, а тут – какое-то детское обезьянничанье.

Сильные люди, каждый по своему, сила всегда влияет…