Николай Бахрошин - Фиолетовый гном

– Это все ты сейчас придумал? – поинтересовался он.

– Полтора часа назад, если быть точным.

– А что такой дерганный?

– Не работается!

– Бывает…

– Знаю, что бывает. Все бывает… – капризным тоном начинающей звезды протянул Жека. – Только от этого никак не легче…Начал сдуру рассуждать в тексте о великом будущем русского народа и окончательно в нем запутался. Хоть убей, не могу понять, как великое будущее может вырасти из темного прошлого. Не укладывается в голове…

Нет, смотреть на спокойное греческое море и рассуждать о страданиях народа, испокон веков угнетаемого собственным разгильдяйством, Сереге категорически не хотелось. Это Жеке не пишется, а ему – очень даже сидится…

– Вырастет как-нибудь, – философски заметил он. – Само-собой, помаленьку, да полегоньку, да с божьей помощью, глядишь, чего-нибудь и получится…

– Не умно и не логично!

– Так жизнь устроена! Как любит отвечать Бог, когда к нему пристают с глупыми вопросами о справедливости, – заявил Серега. – Хороший анекдот, между прочим. Многое объясняет про жизнь…

После армии Серега работал на стройке, сверлил дырки на заводе, таскал коробки на оптовом складе, потом поменял несколько не менее интеллектуальных работ, как говаривал ехидна-Жека. Серега всегда уходил без сожаления. Где-то – мало платили, где-то – много хотели. Но платили тоже, конечно, мало. Чего жалеть?

Вскоре после того как СССР развалился на самостоятельные республики, ему удалось сравнительно неплохо устроиться. По крайней мере, Серега тогда искренне так считал.

Просто повезло. Приперло само, как дураку – махорка. Его взяли охранником в совместную, итало-российскую парфюмерную фирму. Отобрали из других кандидатов за рост, плечи, представительный вид и правильную речь завзятого книгочея.

Работа – лафа, сутки отдежурил, двое – дома, гуляй не хочу, только на работу без опозданий, бритым, трезвым и свежим. В отглаженной серой униформе с дурацкой эмблемой на груди и спине, напоминающей фигу, намеченную пунктиром.

Внешний вид – это главное в новой работе, быстро разобрался он. Приветливая вежливость к постоянным заказчикам и солидная строгость перед случайными посетителями. Их и держали для солидности, охрана фирме была нужна как галоши в Сахаре. Фирма торговала дешевой, сомнительной парфюмерией, бойко торговала, богатая была фирма, платила всем исправно, и ментам, и бандитам. Кто ее после этого тронет? Серега там целыми сутками сидел за столом при входе, надувал щеки для важности, проверял документы и записывал приходящих в толстые ученические тетради. А вообще – читал книжки. Днем прятал книжку в ящик стола, приоткрывая его, когда поблизости никого не было. Ночью читал открыто, предпочитая забористую зарубежную фантастику.

Организм у него был могучий, от похмелья он отходил быстро, на работу появлялся как штык. И выбритый, и наодеколоненный. Как положено. К нему замечаний почти не было. Иногда придирался вредный начальник смены, но он ко всем придирался.

В общем, работа – не бей лежачего, не сравнить со стройками и складами, а заработок – в твердой валюте. Журналист Жека, например, писал как черт в три-четыре издания, а зарабатывал тогда в несколько раз меньше его. Так жизнь устроена…

Серега считал, что он хорошо устроился. Разумно. А что, квартира у него двухкомнатная, живет один – кум королю и сват министру. Купил подержанный «жигуленок», получил права, поставил во дворе гараж-ракушку. В общем, не хуже, чем у людей. Как мать всегда говорила. По большому счету, не так уж она была не права. Жить не хуже других – это много. Конечно, не очень много, но лучше, чем ничего.

Жить надоело? Но это уже, извините, прямого отношения к самой жизни не имеет, рассуждал Серега. Это уже что-то из области входящего в моду психоанализа, толкующего проблемы головы воспалениями головки…

Как-то в одной газете Серега прочитал про вирус саморазрушения. Мол, есть такой, поселяется в человеке, приживается, как гриб-паразит, и давай себе разрушать все подряд. Сначала человеку перестает хотеться простых вещей – еды, например, или секса. А потом просто не хочется жить. Вирус не дремлет.

Врали, конечно. Фантастика махровая. А может, нет? В каждой шутке есть доля шутки. Если есть такой вирус, то он его подхватил.

Устал он, непонятно как, непонятно отчего, но – устал… Дом, работа, алкоголь, женщины… Ну и что? Секс тоже с какого-то времени становится скучным. Одинаковым. Теперь, глядя на очередную женщину, даже в одежде, Серега сразу мог рассказать, какая она без одежды и какая будет в постели. Потому что нечто похожее у него уже было. И, значит, опять ничего интересного.