Эльдар Саттаров - Транзит Сайгон-Алматы

Вакханалия подросткового идеологизированного насилия продолжилась и спустя некоторое время захлестнула Шанхай, распространяясь всё дальше и дальше по стране. Когда разгулявшиеся банды «Красного сектора» начали грабить арсеналы, самовооружаться и выходить из-под контроля, Мао, испугавшись собственного детища, приказал этим подросткам отправляться в сёла варить чугун в чушках и прикармливать воробьёв. Вновь прибывший с визитом в Пекин Пол Пот был в полном восторге от антибуржуазных достижений маоистского Китая. Вооружить детей, а потом выслать их в сёла — это ж гениально! Можно было бы пойти ещё дальше и выселить в сёла всё городское население, очистить его от неблагонадёжных элементов и построить автаркическое аграрное общество, одну большую коммуну, без денег, часов и семей. Такая расширенная сельская коммуна в одной отдельно взятой стране могла бы стать первым шагом, начальной стадией для общечеловеческой коммунистической утопии. В самом деле, ведь начать можно было с малого — например, с подобной аграрной революции.

Как только США проиграли войну во Вьетнаме, «красные кхмеры» Пол Пота начали беспрепятственный захват больших и малых городов собственной страны. Под предлогом опасности американских бомбардировок была объявлена всеобщая эвакуация, и города полностью опустели в течение считанных дней. Возможно, это была самая радикальная в истории попытка положить конец товарно-денежным отношениям и совершить немедленный рывок к коммунистическому обществу. Как только был взят Пномпень, Пол Пот распорядился взорвать Национальный банк и соорудить на его месте склад сельскохозяйственной техники и удобрений. Как он и обещал, были уничтожены все часы и отменён календарь. Камбоджийское общество одним скачком перенеслось в утопию из запутанных сложных грёз Пол Пота, в которых марксистская теория была пропущена через глубоко субъективное понимание философских вопросов.

Городских жителей отправили выращивать рис себе же на корм. По всем тропам в сторону сёл хлынуло необъятное, покорное человеческое стадо, подгоняемое прикладами вооружённых пастухов, подростков из отрядов Пол Пота. Вокруг деревень начали разрастаться импровизированные поселения лагерного типа. Потом выселенных городских начал и разлучать, тасовать, гонять с места на место в разные стороны, чтобы добиться их полного отчуждения друг от друга и от местных крестьян, равно как и рабского повиновения «красным кхмерам». Был объявлен Нулевой год и конец временного измерения. Жёны стали общими. Людей насильно избавляли от чувства времени и проявления каких бы то ни было эмоций, как от атавизмов старого мира. Садизм новых хозяев Камбоджи не знал границ. За любую малейшую провинность, экономя патроны, забивали насмерть мотыгами. Восточное буддийское воспитание не позволяло миллионам несчастных жертв взбунтоваться против извращённого произвола горстки изуверов, заставлявших их из-за пустячных провинностей послушно копать себе могилы и подставлять своё темя под удары тупых лопат и мотыг.

Одним ранним утром жители вьетнамского села Ба Чук увидели, как в редких просветах погружённых в предрассветные сумерки джунглей замелькали фигуры чужаков. По мере того как те продирались сквозь заросли, жители различили, что это был небольшой вооружённый отряд, ведомый двумя женщинами в военной форме с винтовками. Когда те вышли из леса, жители были поражены необычайной экзотичной красотой этих двух молодых девушек, говоривших между собой на китайском языке. Их сопровождало пятеро темнокожих кампучийцев. Именно эти две красавицы наставив дула своих ружей на мирную крестьянскую семью приказали всем следовать за ними в джунгли для разговора с их командирами. Компактно сгрудив стариков-родителей, взрослых и шестерых детей, они гуртом погнали несчастных крестьян в джунгли. Как только они оказались на тропе, под густой сенью зелёных зарослей, кампучийцы неожиданно начали изо всей силы, исступлённо бить самых младших детей прикладами по их маленьким головкам. Когда трёхлетняя дочурка, получив два увесистых удара в затылок, закричала: «Мама! Мама!», беспомощно протягивая к ней ручонки, её мать упала в обморок. Очнувшись, она увидела, что лежит среди трупов с раскроенным черепом и простреленной шеей. Убедившись, что вся семья мертва, она поползла в сторону Слоновьей горы, к храму. За кустами она услышала хныкающий детский голос, умолявший кого-то: «Папочка, не умирай, я больше не буду плакать!» Она нашла уцелевшего ребёнка с залитым кровью лицом и знаками позвала его за собой. В храме на горе, они увидели бесформенную груду из тел остальных жителей деревни, согнанных сюда и перерезанных полпотовцами.