Дино Буццати - Шестьдесят рассказов

Но никто не слышал его слов.

Однажды, первого января, часов около десяти вечера человек по имени Стефано Консонни проходил по улице Фьоренцуола. Было ему лет тридцать пять. Одет он был весьма изысканно и держал в левой руке белый пакет. Неожиданно ночную тишину нарушил отчетливый звук, похожий на мушиное жужжание. Какие еще мухи среди зимы, в такой холод? Стефано замер от изумления, потом замахал рукой, отгоняя назойливых тварей. Но жужжание стало громче, и Консонни показалось даже, что он слышит слова — тихие-тихие, как в телефонной трубке, оставленной на столе во время разговора. Он огляделся — надо признаться, не без волнения: вокруг ни души, с одной стороны тянутся дома, с другой — глухая стена, за которой лежит железная дорога; фонари ровным светом заливают пустынную улицу.

— Что это еще такое? — отважился спросить Консонни после нескольких безуспешных попыток отмахнуться от странного шелеста, напоминавшего теперь трепыхание бабочек.

Он был в полном недоумении. Может, просто выпил лишнего? Да вроде нет… Ему вдруг стало страшно. Шелестящие голоса не умолкали. Если они и принадлежали человеческим существам, то рост такого существа не мог превышать двадцати сантиметров. Собравшись с духом, Консонни сказал:

— Слушайте, чертовы мухи, кто вы такие, можно узнать?

— Хи-хи-хи! — раздалось где-то рядом, справа, но голос был совсем не тот, что вначале. — Хи-хи, мы такие малюценькие!

Стефано с понятной тревогой оглянулся, ожидая увидеть кого-нибудь в окне ближайшего дома. Все окна были закрыты.

— Что верно, то верно, — серьезно и с расстановкой произнес первый голос. — Почему бы не рассказать ему все, Макс? — По всей вероятности, он обращался к своему спутнику. — Я — профессор Джузеппе Петерконди… Вернее, был им. А второй — ручаюсь, он порядком надоел вам — мой племянник. Зовут его Макс. Макс Адинольфи. Мы с ним в равном положении. А вы? С кем, простите, имею честь?

— Меня зовут Консонни, — растерянно пробормотал Стефано, не веря своим ушам. Потом, подумав минуту, спросил: — А вы, часом, не привидения?

— Ну, как вам сказать… В некотором смысле… — согласился Петерконди. — Кое-кто именно так нас и называет.

— Хи-хи-хи! — Макс вновь залился присвистывающим натужным смехом. — Мы такие маценькие, малюценькие! Вы, конечно, цлыфали наф профлой ноцью… Не могли не цлыфать. У нац такие голоца… — И он снова закатился от схема.

— Как же вы говорите? — спросил Консонни, мало-помалу приходя в себя.

— Не без труда, — смиренно вздохнул Петерконди. — Вообще-то научились со временем. Только мы не можем оставаться на земле более суток. Мы таем. С прошлой ночи бродим тут, два часа теперь осталось. А там — адью, милостивый государь.

— Ах, вот как! — усмехнулся Консонни, окончательно овладевая собой. (Что ж, привидения так привидения; до полуночи уже недолго осталось, зато потом будет что рассказать.) И с подчеркнутой непринужденностью добавил: — Ну так что же, господин Петерконди?..

— Браво, браво, черт возьми! — прервал его голосок профессора. — Какая сообразительность, какая память! Вы так скоро запомнили мое имя!

— Так вот, — продолжал Консонни, снова чувствуя некоторое замешательство, — я как раз собирался сказать вам, что где-то его уже слышал.

— Хи-хи-хи! — ехидно прыснул ему в левое ухо Макс. — Ты цлыфыф, дядя, фто он говорит? Вот это да!

— Прошу тебя, прекрати, — серьезно и вместе с тем ласково остановил его Петерконди. — Благодарю вас, господин Консонни. Без ложной скромности признаюсь, что был когда-то неплохим хирургом.

Отлично, подумал Стефано, надо немного поразвлечься.

Вслух же тихо, но внятно, церемонно расставляя ударения, произнес:

— Чем могу служить, господин профессор?

— Видите ли, в чем дело, — отвечал невидимый призрак хирурга, — нам нужно разыскать одного человека и свести с ним кое-какие счеты. Для того мы сюда и явились. Я, знаете ли, имел несчастье быть зарезанным.

— Зарезанным? — удивленно повторил Консонни. — Такой человек, как вы? Но каким образом это могло случиться?

— Меня хотели ограбить, — сухо и строго прозвучало в ответ.

— Когда же это произошло? И где? — без тени смущения продолжал расспрашивать Консонни.

— Здесь, на углу. Как раз на этом самом месте. Ровно два месяца назад.

— Ух ты, вот черт! — У Стефано даже дух захватило от любопытства. — И вы пришли, чтобы… Короче, вы пришли за ним?