Дино Буццати - Шестьдесят рассказов

— Так он добровольцем, — сообразил вдруг генерал, — добровольцем собрался? И вы явились за этим ко мне?! — зарычал он на незваного посетителя.

Манарини шагнул вперед. Бог весть откуда взялась в нем такая храбрость.

— Ваше превосходительство, позвольте мне закончить. Я пришел предложить вам способ разгрома противника! — выкрикнул учитель.

— Вы?.. Разгрома? — изумился генерал.

— Но, прежде чем войти в подробности, я хотел бы получить от вас гарантии моей личной неприкосновенности, равно как и неприкосновенности моей семьи, — твердо произнес Манарини. — В этом случае я приглашу вас присутствовать на соответствующем испытании.

— Куда пригласите?

— Ну, не здесь же испытывать изделие? Лучше всего подойдет открытая местность. Вы умеете водить машину, генерал?

— Почему вы спрашиваете? — не придя в себя, пробормотал генерал.

— Потому что сам не умею. А водителя мы взять не можем. Я и вы — таково непременное условие, conditio sine qua non. Свидетелей быть не должно. Дело идет о моей жизни и смерти. А теперь и о вашей тоже, — едва заметно усмехнулся изобретатель. — Такие дела, ваше превосходительство.

С первыми лучами едва разгоревшегося дня разведывательное звено истребителей засекло в квадрате 9000 передвижение крупных сил противника. Насколько хватал глаз, по дороге тянулась сплошная цепь боевых машин. Во главе колонны двигались мощные танки. Они шли по два. Над колонной кружили истребители противника. Их было около тридцати. Они тотчас заметили приближение наших разведчиков. Около десятка вражеских самолетов одновременно открыли огонь и стали перестраиваться, чтобы окружить наше звено. Манарини, сидевший в самолете командира звена, нажал кнопку. Вспыхнул продолговатый экран. Тогда учитель взял в руку нечто вроде трубки, закрепленной на оси, и начал медленно двигать, наводя на цель. Через мгновение в той части неба, где видны были изготовившиеся к атаке истребители, лишь мелькали, постепенно угасая, сияющие точки да чернели маленькие дымные облачка.

Еще несколько секунд — и остальные самолеты противника падучими звездами устремились к земле.

Тогда звено разведчиков, деловито выстроившись в линию, спланировало над ползущей по земле колонной. Над машинами разведчики увидали вспышки — это заговорили зенитки. Но тут же Манарини повел своей трубкой.

То, что произошло дальше, не укладывается в рамки обычного человеческого воображения. Точно гигантский фитиль, вспыхнула вражеская колонна. Пламя распространялось от ее начала к хвосту, захватывая все новые и новые машины, бушуя неистово, блестя и переливаясь невиданными красками, устремляя к небу смертоносные языки. В считанные мгновения все было кончено. От трех бронированных дивизий не осталось и горсточки пепла.

Из бюллетеня № 14 Генерального штаба:

«…Разгромлены и уничтожены три вражеских формирования тяжелых бомбардировщиков на северо-востоке. Первое формирование предположительно состояло из 850 машин, второе — из 200, третье — более чем из 1100 боевых самолетов. Вражеские самолеты уничтожены при пересечении нашей государственной границы.

…На Ионическом море было разгромлено при приближении к итальянскому побережью военно-морское формирование противника, состоявшее из двух авианосцев, одного линкора, трех вспомогательных авианосцев и тринадцати легких судов сопровождения. Уничтожение произведено Специальными средствами борьбы с надводными объектами. Наш санитарный корабль подобрал более 2200 терпящих бедствие».

Заголовки газет:

УНИЧТОЖЕНО ЕЩЕ СЕМЬ ДИВИЗИЙ ПРОТИВНИКА

ВРАГ ОБРАЩЕН В ПОЗОРНОЕ БЕГСТВО

8000 САМОЛЕТОВ И ТЕРМОЯДЕРНЫХ РАКЕТ СБИТО НА ВЗЛЕТЕ

ДЕПЕША ВЕРХОВНОГО ГЛАВНОКОМАНДУЮЩЕГО УЧИТЕЛЮ МАНАРИНИ

ПРОТИВНИК ПРОСИТ ПЕРЕМИРИЯ

ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ГЕНИЙ ПРОТИВ НЕПОБЕДИМОЙ АРМАДЫ

НАСЕЛЕНИЕ РИМА ПРИВЕТСТВУЕТ МАНАРИНИ

ПОБЕДА! РЕЧЬ МАНАРИНИ В КАПИТОЛИИ

НОБЕЛЕВСКАЯ ПРЕМИЯ МИРА ЭРНЕСТО МАНАРИНИ

ЭРНЕСТО МАНАРИНИ — всеНАРОДно ИЗБРАННЫЙ ПРЕЗИДЕНТ

ПРЕЗИДЕНТ МАНАРИНИ ОТКРЫВАЕТ XLIV МИЛАНСКУЮ ЯРМАРКУ

Энрико Рокко, совладелец крупной фирмы, заперся у себя в кабинете. Он был влюблен, и его терзания стали до того мучительны, что он решился объясниться. Нет, он напишет ей, презрев гордость и стыд.

«Многоуважаемая синьорина, — начал он, и при одной мысли, что эти первые буквы скоро прочтет и увидит Она, сердце у него бешено забилось. — Любезная Орнелла, душа моя, свет очей моих, огонь, испепеляющий сердце, ночное видение, улыбка, цветок, любовь моя…»