Ольга Лукас - Тринадцатая редакция. Найти и исполнить

– Откройте глаза, – привёл его в чувства голос девушки-тренера. – Спасибо всем за практику, приходите ещё.

А через некоторое время она уже стояла рядом с Лёвой и приветливо ему улыбалась.

– Думаю, вашей бабушке стоит посещать наши занятия. Она просто создана для йоги! Да и вам я бы тоже рекомендовала попробовать. Можем остаться после занятий, если вы стесняетесь при всех.

– Для чего создана моя бабушка? – помотал головой сбитый с толку Разведчик. – Так, подождите, что я должен делать?

– Не забудьте на выходе заплатить за урок, – холодно ответила красавица, – и купите ей полугодовой абонемент, так дешевле будет.

От Мутного дома до Тринадцатой редакции Лёва, неожиданно для себя лишившийся пятисот рублей (столько стоило разовое посещение йоги), и Марина, слегка размявшаяся и вполне довольная, домчались за каких-то семь минут.

– Держите меня четверо, а то я сейчас из этого Виталика буду кровяную колбасу делать! – предупредил Разведчик, врываясь в приёмную и наскоро устанавливая защиту. – Потратили целый час бесценного рабочего времени и целую кучу моих денег на то, чтобы уяснить: даже если на эту самую йогу забредёт какой-нибудь случайный носитель, то он перестанет думать о своём чёртовом желании, а вовсе не наоборот!

Но, к сожалению, в приёмной не было никого, кто стал бы его удерживать или хотя бы слушать. Наташа пораньше отпросилась в институт: ей надо было уговорить одного преподавателя повторно принять экзамен у какого-то бестолкового и стеснительного однокурсника, – остальные сидели в своих кабинетах и работали.

Через полчаса после того, как все сотрудники были оповещены (при помощи громкого крика с применением нецензурной брани) о провале операции, когда Виталик благоразумно спрятался у Гумира в подвале, а Константин Петрович расщедрился и вернул Лёве деньги, записав их в счёт представительских расходов, Марина, прихлёбывая рябиновку, делилась со старшей сестрой своими впечатлениями:

– Помнишь, к нам на профсоюзную сходку из Индии какой-то Ринпоче приезжал, учил отключаться от болевых ощущений? Так вот прикинь – то, что сейчас нам показывала эта девочка, не идёт ни в какое сравнение с его йогой! А она ещё пыталась Лёвку на деньги развести – купи, мол, бабушке абонемент на полгода. Ищи дурака!

– Эх, молодёжь, даже продавать толком не умеют, какая уж им йога! Да у меня бы он на всю жизнь абонемент купил, – усмехнулась Галина, подшивая в папку второй экземпляр сегодняшнего фантастического заказа.

Время от времени Шурик мечтал сделаться руководителем. Для начала – заполучить личного помощника, затем – организовать целый отдел, а потом, глядишь… Это же так здорово, размышлял он, ходишь, покрикиваешь на всех (как Константин Петрович), а они, хочешь – не хочешь, трудятся. Но с того самого момента, как к Шурику прикомандировали Дениса, парень понял, что не так уж это и здорово – быть руководителем. Он и Цианида сразу зауважал – кто бы мог подумать, этот человек тащит на своих плечах команду редкостных раздолбаев и ругается не так часто, как следовало бы, тогда как Шурик не может справиться с одним крайне пунктуальным и сознательным. Вернее, справиться-то он как раз может – просто потому, что с Денисом не надо каким-то специальным образом «справляться»: он даже задания сам себе находит, – но в присутствии этого вундеркинда «руководитель» чувствует себя не в своей тарелке. Очень хочется просто по-человечески задружиться с этим парнем, а надо – вишь ты – руководить.

После того, как этот «старший товарищ» рассказал младшему о некоторых профессиональных хитростях, ему почему-то вдруг показалось, что он ужасно обидел Дениса.

– Ты чего замолчал? Обиделся? – тревожно спросил Шурик и забарабанил пальцами по столу в ожидании утвердительного ответа.

– Я запоминаю, – неторопливо отозвался Денис. Барабанная дробь споткнулась об это величественное спокойствие и рассыпалась. – Я проигрываю в уме разные ситуации, чтобы лучше усвоить материал.

Шурик улыбнулся: он, всех меривший по себе, вообразил, будто Денис загрустил, почувствовал себя совсем ещё зелёным новичком… Словом, в результате уже ученик просвещал своего педагога, рассказывая ему о том, как много полезных сил тратится на обиды и огорчения, тогда как эти же самые силы могут быть использованы для… – Тут Денис не выдержал и начал рисовать в своём блокноте для записей схемы и таблицы, из которых следовало, что обида отбирает столько же сил, сколько подъём на двенадцатый этаж пяти рюкзаков с картошкой, каждый из которых имеет вес, равный одной трети веса того, кто их таскает. Шурик сознался, что он никогда не жил на двенадцатом этаже и столько картошки ему даром не надо, а Денис сказал на это, что теперь всякий раз, как только он заметит, что его дорогой начальник обижается по пустякам, он будет организовывать ему воспитательное перетаскивание картофеля. И если для этого понадобится отправиться в Весёлый Посёлок, дабы найти подходящее здание о двенадцати этажах, – что ж, значит, так тому и быть.