Дмитрий Хара - П. Ш.

– Это тоже для украшения! – ответил Николай и сыпанул горсть таких стеклышек в коробку с теми, что выбрала Катя. – Все очень просто. Сначала делают разноцветные стеклянные нити. Несколько стеклянных нитей спаивают между собой в одну, как провода, и окунают снова в стекло, уже другого цвета. Получается как изоляция в кабеле. Потом нарезают, как колбасу. Все просто. Кто первый?

– Можно, я? – спросила Катя, глядя на Олега.

– Конечно! – ответил Олег. Ему было приятно, что Катю так захватил этот процесс. Он и сам с удивлением и интересом смотрел на все это.

– Тогда вперед! А вы пока понаблюдайте! – сказал Николай, обращаясь к Олегу.

Он повел Катю к той части мастерской, где стояли печи. Она была отделена от другой части ступеньками и перилами и находилась ниже уровнем. Олег встал у перил. От печей веяло жаром. Отблески оранжевого пламени красиво освещали лицо Кати. Николай жестикулировал руками и что-то объяснял Кате. Она кивнула. Он взял трубку и пошел к большой печи, где варилось стекло. На секунду засунул трубку в жерло печи, а точнее, в расплавленную стеклянную массу, быстро вытащил и уверенными шагами направился к «кукушке». Засунув трубку туда и вращая ее, он выдул небольшой пузырь величиной с теннисный мяч, затем присел на стул, стоящий у стены. Справа и слева от стула имелись металлические поручни, на которые он, присев на стул, положил свою трубку, взял в левую руку круглую форму из дерева в виде большой ложки и начал катать взад и вперед трубку правой рукой. Стеклянный пузырь на трубке, находясь в постоянном движении, шипя и дымясь, принимал нужную форму благодаря уверенным и ловким движениям Николая, подправляющего его этой богатырской ложкой. Катя с интересом смотрела на действия мастера.

Затем Николай снова подбежал к большой печи. Катя хвостиком устремилась за ним. Олег волновался, не заденут ли ее другие мастера, которые не прекращали свою работу, бегая вокруг нее, как факиры с огненными шарами, туда-сюда. Дотронуться до такого шарика – все равно, что потрогать лаву.

Николай опустил свой шар уже в другой котел, затем, добежав с ним до коробочки со стеклышками, окунул его туда каждой стороной пузыря, после чего снова засунул его в «кукушку» и, вращая, дождался, пока стеклянные осколки растворятся. Затем он достал конец трубки из печки, поднял его вверх, подул еще немного, опустил вниз так, что пузырь начал вытягиваться в колбаску. Затем покрутил его в станке, подправив до нужной формы, слегка сплющил до формы вазы и показал почти готовое изделие Кате. Она кивнула, давая знать, что все видела и поняла.

Николай тем временем отнес трубку с вазочкой в третью печь, где, сделав пару надпилов, снял вазочку и положил в песок. Оказалось, что теперь она еще будет остывать полдня с постепенным понижением температуры, иначе растрескается.

Катя взяла трубку, которую протянул ей Николай, и прошествовала к печи. Процесс начался, конечно же, не без трудностей. Несколько раз стеклянный пузырь безжизненно обвисал с трубки после неудачного вращения в «кукушке», из-за чего его приходилось окунать в ведро с водой, затем обколачивать трубку от оставшихся осколков стекла и начинать все сначала. Катя была упряма и упорно не хотела принимать помощь Николая. Ей все хотелось сделать самой. Оранжевое пламя из печи очень красиво освещало ее лицо. Олег залюбовался ею. Все-таки живой огонь имеет магические свойства. Очередная попытка выдуть пузырь наконец-то удалась, и Катя, радуясь как ребенок, окунала его в цветные стекляшки, неслась ко второму котлу, обратно к «кукушке»… Николай еле-еле поспевал за ней. Прошло, наверное, около часа, когда каплевидная ваза с пестрыми размытыми крапинками на фоне медового стекла была отделена от железной пуповины и положена остывать вместе с другими «новорожденными» стекленышами.

– Уф-ф! – только и смогла произнести Катерина, поднимаясь к Олегу. На ее лице было выражение полнейшего восторга.

Олег занял ее место. То, что со стороны казалось понятным, изнутри было сложным и филигранным. Секунда поспешности или промедления превращала будущий шедевр в бесформенную массу. Стекло диктовало свои правила, свой темп работы. Одно неправильное действие – и плачевный результат налицо. Стекло не дает второго шанса. С ним нет права на ошибку. Есть только «здесь и сейчас». Остальное – лирика.

То, что необходимо сделать, сначала называется полубаночек, после второго окунания – это уже называется баночка. Полубаночек задает основу, баночка – цвет и форму. Все вроде просто… С третьего раза Олегу удалось получить что-то, похожее не вазу. Неказистое и грубоватое изделие казалось ему шедевром и вызывало чувство гордости. Николай отделил вазочку от трубки и тоже положил остывать.