Василий Алексеев: Невидимая Россия

— Вам нужно уезжать, пока у вас на руках неиспорченный паспорт, — быстро решил он.

— Но в этом случае могут арестовать жену! — ответил Павел.

Лицо Свечина нервно дернулось.

— Мало вероятно, чтобы вашу жену арестовали, а паспорт терять не советую.

Быстрым движением он выхватил из бокового кармана бумажник и раскрыл свой паспорт: помимо роковой ссылки на постановление СНК. СССР, в графе «на основании каких документов выдан паспорт», на серых страницах подряд стояло три штемпеля: в 64 часа покинуть Ленинград, в 48 часов Одессу и в 24 часа Харьков.

— Вот попробуйте пожить с таким документом и при нашей с вами специальности. Меня половина литературоведов в лицо знает! — зло бросил Свечин и спрятал бумажник. — Впрочем, это ваше дело — решайте, как знаете. Я езжу туда, где прописан, раз в месяц. Следующий раз поеду через неделю. Меня всегда можно найти у Владимира Владимировича, если к тому времени не выгонит! — Свечин резко повернулся к Миллеру и сделал маленькую паузу. — А то прямо на Курском вокзале, в зале ожидания третьего класса. Поезд идет в 12.10 ночи, я там буду в 11.40.

Павел вошел в холодное неуютное здание вокзала. В зале третьего класса народу было мало и он легко узнал характерную фигуру Свечина, уткнувшего большой горбатый нос в какую-то книгу.

— Стараетесь не терять время? — сказал Павел подходя.

— А, это вы? Ну как, ничем не удалось предотвратить несчастье?

— Не удалось. — Павел сел рядом.

— Нет, сидеть некогда. Пойдемте возьмем билеты и займем места. В поезде такой свет, что читать невозможно. Я стараюсь занимать угловые места, чтобы можно было дремать.

На перроне дул холодный северный ветер. Крыши вагонов были белы от снега и от этого состав казался длинней и ниже. Паровоз тяжело пыхтел, клубы пара от сильного мороза оседали к земле тяжелым облаком. Выбрав вагон посвободнее, спутники забились в углы около окна, друг против друга, поставили чемоданы рядом под окно, вытянули через них ноги, подняли воротники и попробовали заснуть. Вскоре поезд тронулся. За замерзшим стеклом поплыли сначала бесформенные тени громад полутемных домов, потом совсем темные тени подмосковных лесов. Время от времени мелькали пустые освещенные перроны дачных станций. Поезд набирал скорость.

Тело ныло от неудобной полусидячей позы. Мучительно тянуло домой в теплую постель. Через некоторое время Павел задремал.

— Сейчас приедем, — услышал он неприятно чужой голос Свечина.

Поезд замедлял ход. Через замерзшее окно ничего не было видно. — Однако, местечко должно быть не очень большое! — подумал Павел. Вышли они не на перрон, а прямо на полотно против станции и сразу, перешагнув через проволоку, идущую к семафору, нашли тропинку и пошли через горы снега к темным, занесенным сугробами домам.

— Вам помочь что-нибудь нести? — спросил Свечин.

— Благодарю, я справлюсь один.

— Тут совсем недалеко. Чорт его знает — когда месяц пробудешь вне дома, всегда ждешь какой-нибудь неприятности. Со мной тут еще двое живут — тоже бывшие концлагерники.

Луны не было, но звезды светили так ярко, что идти было нетрудно. Маленькие деревянные домики поселка мирно спали, уткнув носы в снеговые подушки. Вдруг в показавшемся из-за поворота окне блеснул свет.

— Что это? — остановился Свечин, — это в нашем доме свет! Сейчас четыре часа ночи. Может быть, обыск…

Путники остановились в нерешительности. Мороз все крепчал. За узкой тропинкой сразу начинались непроходимые горы покрытого настом, блестевшего от сияния звезд снега.

— Подождите здесь, я пойду узнаю.

Свечин волчьей крадущейся походкой пошел к дому. Видно было, как его фигура скользнула около освещенного окна и приложила ухо к стене. Повидимому, в доме было всё тихо, потому что он прошел вдоль стены и вернулся назад.

— Ничего не слышно. Не ночевать же на улице! Я пойду постучу. — Павел пошел следом. Свечин поднялся на крыльцо по скрипучим ступенькам и постучал. В зловещей, напряженной тишине дома послышался стон, затем чей-то слабый голос, кашель и шаркающие шаги по направлению к двери.

— Кто там? — спросил женский голос.

— Это я — Свечин. Почему у вас свет? Что-нибудь случилось?

Раздался шум отпираемой двери. — А если там засада НКВД? — пронеслось в голове Павла. Дверь открылась и Свечин решительно, как бы отрезая все возможности бегства, вошел в сени.

— Что у вас такое, почему свет? — спросил он, входя в избу.

— Вы знаете, я чуть не умер… Честное слово, я чуть не умер! — раздался из-за дощатой перегородки тенор необыкновенно женственного тембра.