Джон Кутзее - Мистер Фо

Наконец наше восхождение закончилось и мой носильщик остановился, чтобы перевести дух. Я оказалась на ровном плато неподалеку от своеобразной стоянки. Со всех сторон простиралось переливающееся огнями море, на востоке на всех парусах удалялся корабль, доставивший меня сюда.

Но меня занимала только одна мысль - о воде. Меня не волновала собственная судьба, лишь бы утолить жажду В воротах стоял смуглый, заросший бородой человек. «Аgua», - сказала я, сопровождая свою мольбу жестами. Мужчина подал знак негру, и я поняла, что говорю с европейцем. «Fala inglez?» [2] Вы говорите по-английски? (порт.) - спросила я, как меня научили в Бразилии. Он кивнул. Негр принес мне чашу с водой. Я выпила, и он принес еще одну. В жизни не пила я воды вкуснее.

У незнакомца были зеленые глаза, волосы выгорели и были цвета соломы. Я дала бы ему лет шестьдесят. На нем была (позвольте мне поподробнее его описать) короткая куртка, штаны чуть ниже колен, какие носят лодочники на Темзе, высокая конусообразная шапка - все из шкурок мехом наружу - и прочные сандалии. За поясом короткая дубинка и нож. Первой моей мыслью было: мятежник, которого добросердечный капитан ссадил на берег вместе с чернокожим, которого он сделал своим слугой.

- Меня зовут Сьюзэн Бартон, - сказала я. - Команда корабля высадила меня за борт в шлюпке. Капитана они убили, а мне вот сохранили жизнь.

И тут я вдруг разрыдалась, хотя не уронила ни слезинки во время тех унижений, какие я претерпела на борту корабля, позже, когда плыла в безнадежном отчаянии среди волн, а мертвый капитан лежал у моих ног и из его глазницы торчал металлический стержень. Я сидела на земле, обхватив руками свои израненные ноги, покачивалась из стороны в сторону и рыдала, как ребенок, а незнакомец (конечно, это был тот самый Крузо, о котором вы уже знаете) смотрел на меня скорее как на рыбу, выброшенную волной, чем на своего несчастного ближнего.

Я уже рассказала, как был одет Крузо, теперь опишу его жилище.

В центре площадки было нагромождение камней высотой с дом. В углу между двух больших камней Крузо построил хижину из шестов и тростника; тростинки, искусно переплетенные между собой и привязанные к шестам, образовывали крышу и стены. Ограда с воротами на кожаных петлях придавала стоянке, которую Крузо называл своим замком, форму треугольника. Внутри ограды, защищенные от обезьян, были грядки дикого горького салата. Этот салат, вместе с рыбой и птичьими яйцами, и составлял нашу основную еду на острове, в дальнейшем вы об этом узнаете.

В хижине Крузо стояла узкая кровать, этим и ограничивалась меблировка. Голый земляной пол. Под сводом крыши - циновка, которую по вечерам расстилал Пятница.

Вытерев наконец слезы, я попросила у Крузо иглу или какой-либо иной инструмент, чтобы вытащить занозу. Он дал мне иглу, сделанную из рыбьей кости, с отверстием, проделанным в ее тупом конце бог знает каким образом, и молча смотрел, как я извлекала занозу.

- Позвольте мне рассказать вам мою историю, - сказала я, - я уверена, вам интересно узнать, кто я и как сюда попала.

Меня зовут Сьюзэн Бартон, я одинокая женщина. Мой отец был французом, он бежал в Англию от преследований во Фландрии. На самом деле его звали Бертон, но, как бывает, англичане исковеркали его имя на свой лад. Моя мать была англичанкой.

Два года назад мою единственную дочь похитил и увез в Новый Свет один англичанин, комиссионер и торговый агент. Я отправилась на ее поиски. В Баия, куда я приехала, мне отказались помочь, а когда я стала настаивать, ответили грубостью и угрозами. Служащие британской короны не оказали мне никакой помощи, утверждая, что это личный конфликт между английскими подданными. Я снимала углы, зарабатывала шитьем и все ждала и искала, но так и не напала на след дочери. Наконец, отчаявшись и оставшись без средств, я отправилась в Лиссабон на торговом судне.

На десятый день плавания, словно в довершение всех моих несчастий, взбунтовалась команда. Они ворвались в каюту капитана и безжалостно убили его. Тех членов команды, которые не примкнули к бунту, они заковали в кандалы. Меня посадили в лодку, бросив в нее труп капитана. Не знаю, почему они решили ссадить меня с корабля. Но мы, как правило, ненавидим тех, с кем грубо обошлись, и стараемся убрать их с глаз долой. Душа человеческая - темный лес, как говорят в Бразилии.

Случайно или по прихоти мятежников меня спустили на воду в виду этого острова. «Кетоз!» [3] Греби! (порт.) - кричал с палубы один из матросов, чтобы я взяла весла и начала грести. Но я дрожала от страха. Они хохотали и глумились надо мной, меня носило по волнам, но тут поднялся ветер.