Зэди Смит - О красоте

— Зачем ты это делаешь? — спросила Зора, вернувшись на свое место между братьями.

— Мне нравится запах черники, — объяснил Леви, выказывая легкое нетерпение, — а не она сама.

Зора повернулась спиной к Леви для более доверительной беседы с Джеромом.

— Забавно, что ты вспомнил тот концерт. А парня помнишь? — спросила она, рассеянно постукивая пальцами по стакану и делая вид, что этот вопрос пришел ей в голову только что. — Парня, который решил, что я стащила его плеер?

— Конечно, помню.

— Теперь он учится вместе со мной. У Клер.

— У Клер? Парень из парка?

— Оказалось, что он замечательный лирик. Мы слушали его в «Остановке» всем классом, мы все сбежались на него посмотреть, а потом Клер пригласила его к нам. Он был уже на двух занятиях.

Джером заглянул в свою чашку.

— Странноприимица Клер… Ей бы о себе позаботиться.

— В общем, оказалось, что он потрясающий парень, — перебила Джерома Зора. — И я подумала, что, может быть, тебе будет интересно его послушать… познакомиться с его нарративной поэзией. Я сказала ему, что ты, наверное, захочешь пригласить его в гости, поскольку он очень талантлив и…

— Парень как парень, — встрял Леви.

Зора обернулась.

— Не можешь справиться с завистью?

Она вновь переключилась на Джерома и пояснила:

— Леви и - что это была за компания? — в общем, Леви и группа парней, на которых он наткнулся в порту, едва они сошли с корабля, выступали в «Остановке», и Карл их обскакал. Уничтожил. Бедняга Леви, он страдает.

— Ничего подобного, — очень спокойно, не повышая голоса, сказал Леви. — Карл молодец, никто не спорит.

— Вот именно. И кончим на этом.

— Просто он из тех рэпперов, которые нравятся белым.

— Перестань! Это мелко.

Леви пожал плечами.

— Это правда. Он не дикует, не пасет тараканов, за хмары не ломится, — сказал Леви, смакуя речь, темную не только его близким, но и 99 процентам населения Земли. — Он не чует, как парни с восточного побережья, что там затевается на западном. За моими ребятами — беды людей, а за этим пижоном — голый словарный запас.

— Извини, но… — Джером тряхнул головой, чтобы вернуть себе ясность мысли. — Почему я должен куда-то его приглашать?

Зора оторопела.

— Ты ничего не должен. Просто… ты только вернулся, я думала, несколько новых друзей тебе не повредят, и, возможно…

— Я сам найду себе друзей, хорошо?

— Как знаешь.

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Дулась Зора всегда угнетающе — ее грозное молчание стоило любого надсадного крика. Покончить с ее угрюмостью можно было, либо извинившись, либо проглотив подсунутую Зорой ядовитую пилюлю в красивой обертке.

— В общем, есть и хорошие вести — мама стала чаще выбираться из дома, — сказала Зора, снимая ложечкой пенку со своего мокко. — Думаю, для нее это как глоток свежего воздуха. Она видит людей и все такое.

— Здорово. Я так хотел, чтобы она с кем-нибудь общалась.

— Она и общается. — Зора всосала пенку с ложки. — С Карлин Кипе. Можешь себе представить?

Вот вам, пожалуйста, змеиный сюрприз Зоры. Джером поднес кофе к губам и неторопливо отхлебнул, прежде чем ответить.

— Я знаю. Мама говорила.

— Да? Ну вот… Похоже, они решили тут осесть всей семьей. Я про Кипсов. Один только сын не с ними, но, кажется, он приедет сюда венчаться. А лекции Монти начнутся после Рождества.

— Майкл? — воскликнул Джером с глубокой теплотой в голосе. — Да ты что! И на ком он женится?

Зора нетерпеливо мотнула головой. Не к тому она вела разговор.

— Не знаю. На какой-то христианке.

Джером резко и твердо поставил чашку на стол. Зора проверила и убедилась, что опасный аксессуар, который то носил, то не носил Джером, в настоящий момент был при нем: на шее брата висел золотой крестик.

— Папа хочет помешать Монти, — затараторила она. — Обвинить его в нетерпимости и не дать прочесть курс. Он требует, чтобы ему предоставили текст лекций Монти, прежде чем они начнутся, — надеется уличить сэра Кипса в гомофобии. Не думаю, что у папы это получится. Я желаю ему удачи, но Монти — крепкий орешек. Пока мы знаем только название курса. Это что-то с чем - то. Просто прелесть.

Джером молчал. Он смотрел, как ветер взрывает поверхность маленького паркового озера: оно вспухало и колыхалось, словно ванна, в которую снова и снова, с обоих концов, ныряют два толстяка.

— «Университетская этика — двоеточие — долой либерализм из artes liberales». Прелесть, правда?

Джером одернул рукава своего длинного черного плаща. Сначала один рукав, потом другой. Прижал края манжет указательными пальцами, поднес кулаки - клипсы к лицу и подпер ими щеки.