Зэди Смит: О красоте

Поджаренной питой с сыром Зора ткнула в телевизор.

— Зора, пожалуйста, ступай немедленно. Это Моник, наша новенькая, у нее какая-то закавыка с ключами. Помнится, я просила сделать для нее новый ключ, нельзя же целый день сидеть дома и ждать ее прихода. Зур, да оторви ты свою задницу…

— Вторая задница за утро, — ввернул Говард. — Мило. Цивилизованно.

Зора слезла с табурета и направилась к входной двери. Кики пробуравила Говарда еще одним вопрошающим взглядом, тот сделал невинное лицо. Она подняла е-мейл от их отсутствующего сына, взяла со своего выдающегося бюста очки на цепочке и водрузила на кончик носа.

— Ты должен отдать ему должное, — пробормотала она, читая. — Парень не дурак… Когда ему нужно внимание, он отлично знает, как его добиться, — сказала она, внезапно подняв глаза на Говарда и говоря по слогам, как банковский служащий, пересчитывающий купюры. — Дочь Монти Кипса. Трах-бабах. И вот ты уже весь внимание.

Говард нахмурился:

— Без тебя тут не обошлось.

— Говард, на плите яйца, не знаю, кто их поставил, но они выкипели и чудовищно воняют. Выключи их, будь добр.

— Ведь не обошлось?

Говард смотрел, как жена спокойно наливает себе третий стакан сока «Клэматоу». Она было поднесла его к губам, но передумала и заговорила.

— Да будет тебе, Гови. Ему двадцать. Хотелось отцовского внимания — и он нашел верный способ. Начать с того, что он пошел на практику к Кипсу, хотя у него был миллион других вариантов. Теперь, значит, надумал жениться на младшей Кипсе? Тут и к Фрейду ходить не надо. Говорю тебе, худшее, что можно сделать, — принять это всерьез.

— Кипсы? — подала голос возвращавшаяся Зора. — А что, Джером к ним все-таки переехал? Бред полнейший… Подумать только: Джером — и Монти Кипе, — Зора дважды изобразила в воздухе слева и справа от себя две фантомные фигуры. — Джером… Монти Кипе. Живут под одной крышей. — Она притворно содрогнулась.

Кики поперхнулась соком и со стуком отставила пустой стакан.

— Хватит о Монти Кипсе, серьезно. Ей-богу, не желаю за сегодняшнее утро еще хоть раз слышать это имя. — Она посмотрела на часы. — Во сколько у тебя занятия? Почему ты еще здесь, Зур? А? Почему — ты — еще — здесь? О, доброе утро, Моник, — сказала Кики совершенно другим, официальным, без флоридской напевности голосом. Моник прикрыла входную дверь и подошла к ним.

Кики устало улыбнулась.

— Какое-то безумие: все опоздали, все до единого. У вас все хорошо, Моник?

Новая уборщица, приземистая гаитянка Моник, примерно одних с Кики лет, но более темнокожая, пришла к ним сегодня всего во второй раз. У нее куртка - бомбер с поднятым меховым воротником и эмблемой американских ВМС и взгляд, заранее извиняющийся за будущие промахи. Но мучительнее всего было смотреть на ее ткацкое ухищрение: не первой молодости дешевую рыжую накладку из искусственных волос (сегодня, похоже, больше обычного сползшую на затылок), мелко переплетенную с ее собственными жидкими волосами.

— Начать отсюда? — робко спросила Моник.

Ее рука потянулась было к молнии, но застыла.

— Начните лучше с кабинета, Моник, моего кабинета, — быстро, перебив открывшего рот мужа, сказала Кики. — Хорошо? Бумаги, пожалуйста, не трогайте, просто сложите, по возможности, стопкой.

Моник не двигалась с места и не выпускала молнию из пальцев. На мгновение Кики тоже замерла, нервно размышляя о том, что думает черная женщина о другой черной женщине, которая платит ей за уборку.

— Зора вас проводит. Пожалуйста, Зора, проводи Моник, покажи ей, куда идти.

Дочь ринулась по лестнице, перескакивая через две ступеньки, Моник потащилась следом. Говард вернулся на просцениум и к разговору о женитьбе.

— Если это случится, — ровным голосом, между глотками кофе, сказал он, — Монти Кипе станет свояком. И не чьим-нибудь. Нашим.

— Говард, — так же невозмутимо ответила Кики, — прошу, давай без показательных выступлений. Мы не на сцене. Я уже сказала: сейчас об этом говорить не хочу. Ты меня слышал?

Говард слегка кивнул.

— Леви нужны деньги на такси. Если уж тебе приспичило волноваться, поволнуйся об этом. А не о Кипсах.

— Кипсах? — раздался откуда-то голос Леви. — Каких таких Кипсах? Гдей-то они?

Этого псевдобруклинского акцента не было ни у Говарда, ни у Кики, да и у Леви он появился всего три года назад, когда ему стукнуло двенадцать. Джером и Зора родились в Англии, Леви в Америке. Разные американские акценты его детей казались Говарду несколько искусственными — не впитанными в стенах этого дома, не перенятыми от матери. Но Левин был самым труднообъяснимым. Бруклин? Белси жили триста с лишним километров севернее. Сегодня утром Говард решил, наконец, высказаться на эту тему (хотя жена не раз просила его не вмешиваться), но возникший из коридора Леви обезоружил его широкой улыбкой.