Зэди Смит - О красоте

— Джей, перестань…

— Кикс, ну ты даешь, вот это ножки-шоу! Чем это ты тут, убей меня бог, занимаешься?

— О, господи, Уоррен, — привет. Ты из меня чуть дух не вышиб — подкрался как лис, я думала, это Джером, он тут где-то вертится… Я и не знала, ребята, что вы уже вернулись. Как Италия? А где…

Тут Кики заметила ту, о ком спрашивала, — Клер Малколм только что отошла от палатки с массажным маслом. Клер смутилась, в лице мелькнул чуть ли не ужас, но потом она с улыбкой помахала Кики. В ответ Кики изобразила изумление и поводила рукой вверх и вниз, показывая, что оценила перемену — зеленый сарафанчик вместо черной кожаной куртки, черной водолазки и черных джинсов, в которых Клер проходила зиму. Подумать только — она с зимы не видела Клер! Какой румяный средиземноморский загар — из-за него ее светло-голубые глаза стали еще светлее. Кики поманила Клер к себе. Гаитянин, застегнувший-таки браслет, отпустил ее ногу и с тревогой взглянул на нее.

— Уоррен, подожди минутку, я закончу. Так сколько с меня?

— Пятнадцать. Этот — пятнадцать.

— Вы, кажется, говорили, что браслеты по десять — извини, Уоррен, я сейчас, — разве нет?

— Этот — пятнадцать. Пятнадцать, пожалуйста.

Кики полезла в сумку за кошельком. Уоррен Крейн

стоял рядом — огромная голова, слишком мощная для ладного мускулистого тела рабочего из Нью-Джерси, скрещенные на груди здоровенные моряцкие руки и хитрое выражение на лице, словно у зрителя, ожидающего появления комедианта. Когда ты выключена из мира секса — состарилась, растолстела или просто не внушаешь известных чувств, — ты открываешь новый спектр мужских реакций. Одна из них — ирония. Ты кажешься им забавной. Впрочем, подумала Кики, их ведь так воспитывали, этих белых американских мальчишек: я для них тетушка Джемайма с коробки любимого в детстве печенья, пара толстых лодыжек, вокруг которых носятся Том и Джерри. Еще бы я для них не забавная. И все-таки, отправься я хоть в Бостон — прохода не дадут. На прошлой неделе какой-то парень, который мне в сыновья годится, битый час преследовал меня в Ньюбери и не отстал до тех пор, пока я не посулила ему свидание; пришлось дать ему случайный номер телефона.

— Деньги не нужны, Кикс? — спросил Уоррен. — А то могу подбросить.

Кики засмеялась. Наконец она нашла кошелек, заплатила и распрощалась с торговцем.

— Смотрится шикарно, — подтвердил Уоррен, переводя взгляд с ее лица на щиколотку и обратно. — Правда, ты и так шикарная женщина.

Это их вторая особенность. Они отчаянно флиртуют с тобой, поскольку это ни при каких обстоятельствах не всерьез.

— Что она купила, что-нибудь эдакое? Какая прелесть! — сказала Клер, подходя и глядя Кики на ноги. Ее крошечное тело вжалось Уоррену в живот. Фотографии удлиняли Клер, делая ее выше и крепче, но в жизни эта американская поэтесса была чуть больше полутора метров и выглядела как подросток даже в свои пятьдесят четыре. На нее пошло минимум вещества. Можно было проследить малейшее движение ее пальца, током пробегавшее по венам, которые тянулись вдоль ее тонких рук и забирались на шею, похожую своими аккуратными складками на мехи аккордеона. Игрушечная головка Клер в каштановом бобрике как раз вмещалась в ладонь ее возлюбленного. Кики они казались такими счастливыми, но стоило ли этому верить? Веллингтонские пары гениально играют счастье.

— Вот это день! Там и то так жарко не было — мы вернулись неделю назад. Солнце сегодня как лимон. Как огромная лимонная капля. Просто невероятно, — говорила Клер, в то время как Уоррен легонько ерошил ее макушку. Она слегка запиналась — первые минуты разговора Клер всегда нервничала. Она училась с Говардом в магистратуре, и Кики была знакома с ней тридцать лет, только вряд ли они хорошо друг друга знали. Закадычными подругами они не были. В каком-то смысле Кики каждый раз встречалась с Клер впервые.

— Ты потрясающе выглядишь! — продолжала Клер. — Просто пир для глаз! Какой наряд! Как на закате — красный, желтый, терракотовый. Ты, Кикс, заходящее солнце.

— Ну, — сказала Кики, поводя головой с той грацией, которая, как она знала, очаровывала белых, — мое солнце уже зашло.

Клер издала резкий смешок. Уже не в первый раз Кики отметила отрешенность ее умных глаз, противостоящих инерции смеха.

— Ну пойдем, пройдемся с нами, — сказала Клер умоляюще, толкая Уоррена в центр между собой и Кики, словно ребенка. Странный маневр — получалось, что разговаривать они должны через Уоррена.