Зэди Смит - О красоте

— Майкл? Говард. Привет. Вот спасибо, что пришел, я не был…

— Нашли без проблем? — чрезвычайно лаконично бросил тот, кивнув в сторону станции.

Говард не понял, к чему относится вопрос, и глупо осклабился. Майкл был существенно выше него, что было непривычно и неприятно. И вдобавок широкоплечий. Правда, в отличие от первокурсников с его семинаров, у которых мускулы начинаются прямо с шеи и тело имеет вид трапеции, Майкл выглядел элегантно. Наследственное. Он из тех людей, подумал Говард, которые воплощают собой какое-нибудь качество, в данном случае — аристократичность. Говард не слишком доверял таким «людям одного качества» — как книгам с броскими обложками.

— Нам сюда, — сказал Майкл и устремился вперед, но Говард удержал его за плечо.

— Мне еще надо забрать вот это, на новый паспорт. — Фотографии выпали в лоток, и включился обдув.

Говард протянул руку за снимками, но теперь Майкл остановил его.

— Постойте, пусть просохнут, а то размажутся.

И они застыли на месте, наблюдая за тем, как колышется от ветра фотобумага. Говарда молчание вполне устраивало, но неожиданно для себя он услышал собственный голос, с потягом произнесший:

— Ита-а-ак…

Что он хотел сказать вслед за этим «итак»? Говард и сам не знал. Майкл с кислым видом вопросительно повернулся к нему.

— Итак, — повторил Говард, — чем ты занимаешься, Майк, Майкл?

— Работаю специалистом но оценке рисков в инвестиционной компании.

Подобно многим людям науки, Говард был совершенно оторван от реальности. Мог назвать три десятка идеологических течений в общественных науках, но не имел ни малейшего представления, кто такой инженер - программист.

— Понятно… Это очень… Работа в городе или?..

— В городе. Недалеко от Святого Павла.

— Но живешь с родителями.

— Приезжаю на выходные. Церковная служба, воскресный обед. Дела семейные.

— Живешь поблизости или?..

— В Камдене, прямо возле…

— О, я знаю Камден, в былые времена любил там слегка покуролесить. А знаешь, там есть…

— Кажется, ваши фотографии готовы, — Майкл вынул снимки из лотка, помахал ими в воздухе, подул. — Первые три не годятся, — не чинясь, заметил он. — Сейчас с этим строго. Самая удачная, наверное, последняя.

Он протянул фотографии Говарду, тот не глядя сунул их в карман. Видать, этот союз ему еще противнее, чем мне, подумал Говард. Даже не удосуживается проявлять вежливость.

Они зашагали по направлению к улице, откуда пришел Майкл. Даже от его поступи веяло каким-то безнадежным отсутствием чувства юмора: каждый шаг был преисполнен достоинства и выверен, словно молодой человек хотел доказать полицейскому свою способность пройти по прямой белой линии. Минуту, потом еще две они шли, не нарушая молчания. Мимо тянулись сплошные дома, без единого вкрапления чего-нибудь полезного: магазина, кинотеатра, прачечной самообслуживания. С обеих сторон — ряды стиснутых соседями однообразных викторианских громадин, незамужних тетушек английской архитектуры, музеев буржуазной викторианы…Это был старый «конек» Говарда. Он тоже рос в одном из таких домов. А вырвавшись из семьи, пустился в радикальные эксперименты с жилищным пространством: коммуны, сквоты. Но появились дети, собственная семья, и подобные варианты отпали за негодностью. Он предпочитал не вспоминать о том, как отчаянно и долго жаждал заполучить тещин дом: мы забываем то, что приятнее забыть. Говард считал себя человеком, который в силу обстоятельств загнан в жизненное пространство, противное ему с личной, политической и эстетической точек зрения, а все в угоду семье. В числе многих прочих угод.

Они свернули на улицу, которая явно пострадала в войну от бомбежек. Построенные в середине века уродливые здания с фасадами «под Тюдоров» и дорожки из разнокалиберных камней. Со стен хвостами больших дачных котов свисает пампасная трава.

— А здесь мило, — сказал Говард, поражаясь своей потребности говорить в точности противоположное тому, что думаешь, хотя за язык никто не тянет.

— Да. Вы живете в Бостоне?

— Поблизости. Рядом с Веллингтоном, гуманитарным заведением, в котором я преподаю. Здесь, наверное, о таком и не слыхали, — притворно поскромничал Говард.

Из всех вузов, в которых он работал, Веллингтон был самым престижным; никогда еще Говард не подбирался так близко к Лиге Плюща {4} 4 Объединение восьми старейших привилегированных учебных заведений на северо-востоке США: Корнельский университет в Итаке, где преподавал русскую и западноевропейскую литературу Владимир Набоков, университет Брауна в Провиденс, Колумбийский университет в Нью - Йорке, Дартмутский колледж в Ганновере, Гарвардский университет в Кембридже, Принстонский университет в Принстоне, Пенсильванский университет в Филадельфии, Йельский университет в Нью-Хейвене. .