Дия Гарина - Пойти туда...

И, не удержавшись, зарыдала. А Саша, прижимая ее голову к груди, водил рукой по запылившимся Милиным волосам, и шептал, что-то понятное только им двоим. Я отвернулся. На душе скребли не кошки, – тигры бенгальские. Случайно мне удалось перехватить страдающий взгляд Ольги. Черт! Пора срочно выправлять положение. Я подошел к жене и здоровой рукой обнял ее за плечи, причем вполне искренне. Может быть, оно и к лучшему. Никогда не умел сидеть сразу на двух стульях. А терять такой классный стул как Ольга, выше моих сил.

Чуть позже, когда накал страстей основательно спал, ситуация более менее прояснилась. Оказалось, что застолбившаяся на Шум-горе археологическая экспедиция, не совсем официальная. Просто трое молодых археологов в свой законный отпуск решили проверить выдвинутую ими гипотезу о погребении на практике. В случае удачи все обретало официальный статус, а в случае провала, репутации института ничего не грозило.

Они действительно были молоды для археологов. В моем понимании. При слове "археолог" у меня в голове всегда возникал образ почтенного старца, задумчиво вертящего в руке череп. Этакий Гамлет назло Шекспиру доживший до почтенных седин. А крепким археологическим парням на троих и восьмидесяти годков не набиралось. Кирилл, Валентин и Саша… Молодые и напористые, жаждущие открытий и славы. Что ж, если я прав, с Шум-горой они не прогадали. А тот мужчина среднего возраста, которого я сперва принял за руководителя экспедиции, оказался одним из четверых рабочих, нанятых в ближайшем поселке за весьма скромную плату.

Все эти сведения я получил от Александра, преисполнившегося благодарности за спасение его милой Милы. Кстати, о Миле. Состояние у нее было не ахти, так что на срочном сводном совете археологов, уфологов и вольных любителей старины (это я про нас), было решено с первыми лучами солнца отправить ее в ближайший поселок, до которого пилить не меньше двух суток.

По приказу мнительного Витьки мы поставили палатку в стороне от лагеря "научников", что бы, не дай бог, не попасть под подозрение и не выдать свои планы. Не понимаю, как мы с Ольгой могли выдать планы, которые Курицын держал исключительно в своей голове. Но меня такая диспозиция устраивала. Мила осталась при Саше, экстрасенс Андрюша при Миле, уфологи при экстрасенсе. А я, утешая себя поговоркой "С глаз долой из сердца вон", остался наедине горечью, костром и звездным небом. Потому что при всем желании не мог заснуть – плечо дергало так, что не помогали ни баралгин, ни самогон.

Мой костер светил в тумане, наползающем с воды одиноким маяком для всех неприкаянных душ. Подходи, кто хочет… И они таки подходили. Первой не выдержала Альфа и, покинув уютное тепло палатки, свернулась калачиком у моих ног. Потом из темноты бледной русалкой выплыла Ольга и молча присела рядом, приклонив голову мне на плечо. На больное. Но я не стал протестовать, принимая боль как должную расплату за свои грехи тайные и явные, вольные и невольные. Так мы сидели, наблюдая за игрой пламени, и было нам хорошо… пока из палатки не показалась всклокоченная Витькина голова и не произнесла ворчливо:

– Сидите? Ну-ну…

И вскоре сам обладатель головы присоединился к нашей молчаливой тусовке.

Мы еще сколько-то просидели, созерцая ночь и наслаждаясь пением комарья, но потом дольше молчать сделалось невозможным…

– Он мне не нравиться, – неожиданно для себя самого выдал я.

– Кто не нравиться? – удивился Витька.

– Этот… Саша, наверное, – предположила моя проницательная жена. "Этот Саша" мне действительно не нравился, но сейчас я говорил не о нем.

– Нет, этот рабочий, которого я сначала за начальника принял. Олег, кажется…

– Да с какой стати? Ты же с ним даже не говорил!

– Почему не говорил? Говорил. Когда из лесу вышел… Это он сказал, что у них врача нет.

– И этот отказ так тебя потряс, что ты сразу раз, и Олегу в глаз – хохотнул Курицын.

– Брось Витька, Есениным тебе все равно не бывать… Я не могу это объяснить. Мне не нравится, как он ходит, как смотрит, слушает… Да, просто не нравится, и все тут.

– В этом ты, Игорь, не одинок, потому что ты тоже ему не нравишься, – раздался голос из темноты. И прежде, чем мы успели вздрогнуть от неожиданности, к костру подошел экстрасенс Андрюша.

– А ты откуда знаешь? – не придумав ничего лучшего, спросил я, – Он что, говорил с тобой?

– Нет, конечно. Мне и не надо говорить. Я ведь – какой никакой экстрасенс. Кое-что вижу, иногда пред вижу, предчувствую. Твоя антипатия к Олегу взаимна. И не надо третьего глаза, что бы увидеть это. Он такие косые взгляды на тебя бросал, что я подумал: а не встречались ли вы с ним раньше?