Дия Гарина - Пойти туда...

В этот раз у меня хватило сил на то, что бы повиснув на волхве самому переставлять негнущиеся ноги. Хорошо, что до бани идти было всего ничего. Взгромоздившись на полок в парной, по мере сил помогал Мурашу стаскивать с себя одежду. Боли в ране я по-прежнему не чувствовал, даже когда он оторвал присохшую к ней тряпицу с каким-то снадобьем.

– Ты грейся пока, а я пойду сменю припарку, – проворчал старый волхв, и плеснув квас на раскаленные камни, исчез в клубах душистого пара.

Какое-то время я блаженствовал, согреваясь и вдыхая хлебный запах кваса. Потом хлопнула дверь, но вместо ожидаемого Мураша передо мной из пара, как Афродита из пены, появилась Асмир. Сравнение с Афродитой возникло в моей голове совсем не случайно. Как и Пенорожденная, девушка была абсолютно голой. Вот тут-то дух у меня захватило не только от пара. Хотя, казалось бы, пронять наготой современного мужчину избалованного порножурналами, фильмами и сайтами, достаточно проблематично. Да, собственно говоря, я почти ничего и не видел. Парная освещалась нещадно трещащей лучиной, дававшей света ровно столько, сколько требуется, чтобы не промахнуться веником мимо тела. К тому же белый горячий туман ревниво скрывал от меня самое интересное. Тонкие смуглые руки сплетались надо мной в каком-то удивительном танце, мокрые волосы, прилипшие к соблазнительным округлостям, казались замысловатой черной татуировкой. Все остальное растворялось в во влажной клубящейся мгле. Асмир что-то напевала чистым звонким голосом. Слов я, естественно, не понимал, но догадывался, что речь велась обо мне.

Неожиданно ее руки опустились на мои плечи. Ощущение было такое, словно меня основательно обработали электрошоком. Повинуясь каким-то первобытным инстинктам, мышцы тут же напряглись, а сердечный ритм участился минимум вдвое. Прикосновения нежных пальчиков ощущались уже на груди, и явно не собирались на этом останавливаться. Окончательно обалдевший, я уже собирался изречь какую-нибудь глупость, но Асмир наклонилась, мягко прикрыв мне рот ладошкой, и сказала:

– Не противься. Такова воля Велеса. Сейчас я сосуд его силы, которая должна перейти к тебе. Только так можно вернуть тебя к жизни.

Завершилась эта тирада поцелуем, да таким, что все мои цивилизованные возражения позорно бежали, унося с собой остатки рассудка. Избавившиеся от моральных цепей руки притянули девушку с такой силой, что, казалось, будто все до единой косточки ее хрупкого тела жалобно хрустнули. Но я был бы не я, если бы в этот ответственный момент не вмешался его величество Случай. Сознание Велеслава, мирно дремавшее под действием разбойничьего снотворного, неожиданно пробудилось. Представляю себе его изумление! Но каково мне? Такой досады я уже давненько не испытывал. Самое же неприятное оказалось в том, что контроль над телом постепенно стал вновь переходить к Велеславу. О чем он подумал, неожиданно оказавшись в этой пикантной ситуации, мне узнать, увы, не пришлось, потому что с грохотом летящего под откос поезда на меня накатила чернота. Я ощутил себя бестелесным сгустком сознания, летящим в бесконечной ледяной Вселенной. Грохот все нарастал, превратившись в невыносимый гром… А потом все кончилось. Гром сменился мерным стуком топора, а чернота – серой промозглостью раннего бессолнечного утра. Сверху на меня издевательски смотрел заштопанный брезент палатки. Значит все-таки сон. Всего лишь сон. Черт! И как только Курицыну не стыдно рубить дрова в такую рань!

Все утренние ритуалы вроде умывания, завтрака и мытья посуды, которое навесил на меня мстительный Витька, я проделал на автопилоте. Состояние было, как с глубочайшего похмелья, хотя вечером мне почти ничего не досталось – постарался беженец Вова. Все мысли были заняты моим… чем? Сном? Видением? Галлюцинацией? Ведь я уже почти поверил в то, что попал в свою прошлую жизнь, и мне придется прожить ее заново. В другом мире, в другом теле… С Асмир. Как же мне теперь… без нее? Дичь какая-то! Я ведь взрослый мужик! Все эти ромеовские выходки не для меня. Ах, нет моей Джульетты – хлоп чикушку с ядом! Бред! Ведь это сон! Всего лишь сон. Не было ее никогда, а если бы и была, так тыщу лет назад.

И т. д. и т. п.

Н-да… Такой реакции я от себя не ожидал. Тем более, что меня всегда привлекали «домашние» женщины. Как моя Ольга. Нежные, кроткие, хозяйственные – идеальный сплав жены и матери. Должно быть, сказывалось сиротское детство. Мать умерла, когда мне было всего три года, а отец потом так и не женился. И вдруг такая смена приоритетов. Влюбиться! И в кого? – в малолетку, владеющую саблей, как иглой. Да к тому же несуществующую. Явный признак приближающейся шизофрении.