Дия Гарина - Найти то...

– Смотри, – вдруг оживился экстрасенс, указывая на замаячившую спереди туманную стену, – Пересечем ее – вернемся.

Когда до стены оставалось не многим более пятисот метров, наш полет неожиданно закончился. Мы, не упали, а плавно спланировали на каменистую ровную площадку, изредка оживляемую какими-то колючими растениями. "Ну, что ж, могло быть и хуже, – философски рассудил я, взваливая Андрея на плечо, – Полкилометра я и пешком одолею, не в первый раз и, дай бог, не в последний". Но уже через двести метров мне стало ясно, что так капитально я не ошибался со времен скоропалительного вступления в брак. Каждый шаг теперь требовал неимоверных усилий. И застучало сердце, и пот насквозь промочил рубашку, и легким тоже пришлось туго. Триста метров. Осталось меньше половины, но я не в состоянии был сделать больше ни единого шага. Нужно отдохнуть. Мне обязательно нужно сесть и хотя бы немного отдохнуть! Вот сейчас Андрея со спины сгружу, присяду на этот кстати подвернувшийся валун, и…

– Нельзя останавливаться, – очень тихо произнес Андрей, – Пока ты находишься в астрале, то постоянно теряешь энергию, вне зависимости от того идешь, сидишь, или выделываешь фигуры высшего пилотажа. В одних зонах отток энергии почти незаметен, в других – невероятно силен. Там, откуда ты меня вытащил, тебя обобрали как липку, потому, что я "отбывал срок" в преддверии мира мертвых. А уж они энергию качают, как американцы нефть из Ирака, – до последней капли. Потому-то я и не люблю к покойничкам соваться без суперкрайней необходимости. После таких прогулок по три дня пластом отлеживаюсь. Так что, ты иди, Игорь. Знаю, каково тебе сейчас, но это наш единственный шанс. Обидно будет …

Он не окончил фразы, но я и не нуждался в продолжении. Н-да, действительно: обидно будет сдохнуть в нескольких метрах от цели. И я, преодолевая волнами накатывающую усталость, сделал очередной шаг. А потом еще один… И еще… Когда до волнующейся под легким ветерком стены белесого тумана оставалось не больше нескольких десятков метров мои ноги подкосились и мы с Андреем рухнули на мелкие острые камни.

– Знаешь, Игорь, – экстрасенс придвинулся ко мне и вкрадчиво начал развивать свою концепцию, – По-моему, пора реально взглянуть на создавшуюся ситуацию. Ты не вытащишь меня и сам навсегда останешься здесь, так что, как ни крути, а придется тебе меня бросить. Молчи! Дай мне закончить. Ты почти спас меня… Никому, поверь моему опыту, никому не удалось бы сделать большего. Это выше человеческих сил. Лучше, вместо того, чтобы меня материть, о жене подумай, о сыне. Ползи и думай. Даже без дополнительного груза, в виде меня, тебе придется ой как нелегко. И шансов выбраться отсюда у тебя будет примерно пятьдесят на пятьдесят. Э-э-э, ты что делаешь?! А ну положь меня, где взял! Я кому говорю! Ой, да больно же!

– Заткнись, или добавлю! – выдохнул я, подтягивая к животу колено, чтобы разогнув его, еще на несколько сантиметров приблизиться к цели.

Я дополз. Милосердная память не сохранила в полном объеме эти последние метры, что меня очень обрадовало: не слишком приятно вспоминать такие эпизоды, если, конечно, ты не мазохист. Белый туман поглотил нас, заткнув уши ватной тишиной, а через секунду я уже удовлетворенно смотрел на открывшего глаза экстрасенса Андрюшу. Н-да, кажется, с обещанием набить ему физиономию, я погорячился, – шатание по астралу дорого мне обошлось. Только спустя два часа я, охая и матерясь, сумел подняться с койки, на которой чуть-чуть не остался навсегда. Оборони, царица небесная!

Я сидел в гордом одиночестве на уфологической кухне и нетерпеливо барабанил пальцами по толстенной книге с портретами инопланетян всех видов и мастей в ожидании запропастившегося Алекса, и увязавшегося за ним враз повеселевшего Степана Сергеевича. Валентина осталась в палате ухаживать за Андреем, для которого длительное пребывание в коме тоже даром не прошло. Когда я, выжатый как лимон, покидал реанимационное отделение, он мог лишь стрелять глазами в суетившихся над ним молоденьких медсестричек. Даже дышать самостоятельно ему удавалось через два раза на третий, и потому от дыхательного аппарата его так и не отключили. Однако, завотделением, подозрительно на меня поглядывая, сообщила, что это в порядке вещей и через пару недель, Андрей придет в относительную норму. Отличная новость! Правда, неизвестно, когда в относительную норму приду я. Все тело у меня ломило как при гриппе, в ушах стучали молодые духом кузнецы, а на то, чтобы налить воду в чайник уходило в три раза больше времени. Н-да, трудновато мне будет в таком состоянии провернуть задуманное. Но придется рискнуть, потому что все пути к отступлению перекрыл заградотряд из упрямства, гордости и жгучего желания надрать задницу коварным японским супостатам со товарищи.