Дия Гарина - Найти то...

Передав нас с Ольгой под начало Алексея в качестве помощников по накрытию стола, Витька оккупировал телефон и принялся нервно названивать провалившемуся в тартарары приятелю. Но все попытки оказались безуспешными – никто не брал трубку. А мы в это время в соседней комнате трудились в поте лица, раскладывая по тарелкам хваленые корейские закуски, под комментарии Звягинцева.

– Это не червяки, не бойтесь, – успокоил он нас, растерянно уставившихся на коричневые извивы очередного блюда, – всего лишь молодые побеги папоротника. А это – морской виноград и морская капуста. Вот это – осьминог, здесь – лопух и пророщенная соя. И на горячее – кидян. Мясо такое. Почитается корейцами за самый крутой деликатес. Сейчас Андрей со Степаном аппаратуру свою перетаскают и можно будет садиться.

В подтверждение его слов в дверях показались упомянутые личности, с ног до головы увешанные какими-то приборами.

– Куда можно сложить наше барахло, Алексей Батькович? – мученически вопросил согнутый в три погибели экстрасенс, указав на соседнюю дверь – В ту комнату?

– Нет-нет – это щитовая, все никак табличку "Не входи, убьет" повесить не соберусь. Сюда несите, места хватит. В одном углу аппаратура, в другом вы спальники постелите. Ночь перекантуетесь, а завтра я вас на место отвезу. Вода есть, плитка, чайник…, одна только проблема – удобства во дворе. Так что придется вам за частные гаражи бегать, благо тут недалеко. Ну, давайте, зовите отсутствующих, не то я сейчас слюной захлебнусь.

Когда все, наконец, собрались у накрытого стола, Звягинцев достал обязательный черпак, быстро наполнив наши стопки, провозгласил тост "за знакомство", и закусил ближайшим к нему корейским блюдом. Мы все дружно последовали его примеру и… увидели небо в алмазах, через прозрачные линзы навернувшихся на глаза слез. Сказать, что блюда были острыми – значит, ничего не сказать. Острее мог быть, наверное, лишь хорошо заточенный кинжал. А посему все накинулись на мясо не столь обильно приправленное перцем.

Алексей, глядя на наши покрасневшие лица, удовлетворенно хмыкал и улыбался невинной детской улыбкой, которая вызвала у меня смутные подозрения. По всему было видно, что нас ожидал какой-то подвох. "Скорее всего, именно в этих корейских блюдах и зарыта собака", – подумал я. И оказался-таки прав, причем в самом буквальном смысле!

– Ну, вот, – торжественно провозгласил Алексей, когда на столе уже практически ничего не осталось, – теперь вы прошли, так сказать, боевое крещение и в полной мере вкусили нашей кулинарной экзотики.

– Большое спасибо, – с чувством поблагодарила его Ольга, – все было очень вкусно. Особенно мясо. Такой нежной баранины мне давненько пробовать не доводилось!

На лице Звягинцева отразился целый коктейль противоречивых чувств, в котором, бесспорно, преобладало удовлетворение. Причем такое, какое испытывает ученик, подложивший кнопку на учительский стул, наблюдая как "обожаемая" Марьиванна опускает на него свой зад.

– Что вы! Какая же это баранина! – Алексей сделал вид, что обиделся, – Это – самая настоящая собака, я ее неделю у знакомых корейцев выпрашивал. Экзотика – так экзотика!

Гробовая тишина, установившаяся за столом, через мгновенье была нарушена женскими всхлипами, общий смысл которых сводился к тому, что "Жучку жалко". Мужская же часть нашей компании стоически приняла к сведению эту сногсшибательную информацию, и упорно боролась с приступами подкатывавшей тошноты.

Когда все понемногу пришли в себя, Витька объявил, что оставит нас здесь, а сам отправится к товарищу, не оправдавшему его высокого доверия. На разборки. Алексей, пытаясь загладить неловкость, вызвался его подвести. А мы с Ольгой, оставшись наедине с уфологами, неожиданно для себя согласились на предложение экстрасенса Андрюши: на всякий случай сбегать за очередным черпаком, дабы использовать его в качестве внутреннего дезинфекционного средства. Таким образом, вернувшийся чернее тучи Курицын застал нас уже весьма довольными жизнью.

Ярость главнокомандующего не поддавалась описанию. Он периодически метал громы и молнии, поминая недобрым словом зеленого змия и подозрительно косясь на наши не вполне вменяемые лица. Оказывается, его приятель уже три дня как находился в состоянии беспробудного запоя и, следовательно, ни о каком ночлеге и экскурсии не могло быть и речи. А стало быть, нам придется тащиться в ближайший лес, ставить палатку, а потом бродить по округе в тщетной надежде набрести на закопанные самураями сокровища.