Дия Гарина - Найти то...

Обругав себя самыми последними словами, я бросился туда, прекрасно понимая, что нельзя их пропустить в тоннель, за которым остались совершенно беспомощные Ольга с Витькой. И очень удивился, когда три безоружных человека (видимо пистолет на всю компанию был только один) не бросились прочь от несущегося на них мужика с мечом, а наоборот, скоренько побежали в моем направлении. Ну, или почти в моем. Увы, память включилась слишком поздно, мне оставалось преодолеть не больше десятка метров, чтобы, наконец, проверить на практике превозносимые до небес характеристики самурайских мечей, когда… Когда японцы дружно нагнулись, а потом также дружно разогнулись, в корне поменяв расстановку сил. Три катаны, подобранные ими возле когда-то развороченного мною ящика рассекли воздух со злорадным свистом. Н-да, один против троих – не самое выгодное положение! И я, резко вдарив по тормозам, едва успел развернуться, чтобы броситься к тоннелю, который из-за своей узости даст мне возможность сражаться сразу хотя бы только с двумя противниками.

Я успел пробежать по нему несколько метров, прежде чем счел позицию приемлемой и, остановившись, круто развернулся навстречу холодной стали клинков. Не знаю, кто учил этих якудза искусству владения мечом, но делал он это на совесть. Я выкладывался до конца, парируя сыпавшиеся с двух сторон коварные удары, и всей моей ловкости едва хватало на то, чтобы сохранить в целости свою итак уже значительно подпорченную шкуру. И все-таки мне удалось зацепить одного, но зацепить так удачно, что он сполз по стене и больше уже не поднялся. Увы, радость моя была недолгой – на его место тут же заступил еще один желающий поскорее спровадить меня в царство теней.

В перерывах между нанесением и отражением различных "татэ-гири", "кэса-гири", "гияку кэса-гири" и прочих "цуки", я подумал о мудром старике Эйнштейне, сумевшем вдолбить в сознание человечества принцип относительности. Мне казалось, что наша схватка длиться минимум вечность, хотя на самом деле не прошло и трех минут с тех пор, как мы начали выяснение отношений. Три минуты, какая ерунда! Да только руки уже движутся не так быстро, и каждый удар отзывается болью в еще не до конца восстановившемся теле. Ну, что ж, попробуем вплести в этот смертельный танец, кое какие коленца из моего старого, о-о-очень старого багажа. И я, на миг ощутив себя тем, кем был в прошлой жизни, отключил сознание и предоставил рукам действовать так, как им заблагорассудиться, Когда же сознание вновь вернулось к управлению телом, то обнаружилось, что один из противников уже оседает на каменный пол, а второй сохраняет вертикальное положение исключительно благодаря поддержке моего клинка, проткнувшего его насквозь. Три ноль в мою пользу! Но не успел я обрадоваться удачному разрешению международного конфликта, и вытащить окровавленный меч из тянущего его вниз тела, как заметил краем левого глаза какое-то движение. Это было последнее, что сумел заметить мой левый глаз, потому что увесистый камень врезался в него, окрашивая мир в алый цвет и через мгновение мне уже ничего не было видно.

К счастью я очнулся почти сразу. Если, конечно, считать счастьем временную контузию, из-за которой у меня возникла проблема с ориентированием в пространстве. Но, не смотря на то, что верх и низ в моем мозгу постоянно менялись местами, мне удалось повернуть голову и увидеть сквозь набежавшие на оставшийся в строю глаз слезы, как последний четвертый якудза нагибается над трупом одного из товарищей по клану, чтобы поднять катану, выпавшую из его похолодевших рук. Оборони, царица небесная!

Я попытался столкнуть с себя труп и вытащить из него клинок, но сумел только изобразить какие-то несуразные движения руками. Дохлый номер. И я, пожалуй, скоро стану таким же, потому что подошедший вплотную японец широко замахнулся, норовя разрубить меня пополам. А мне, вместо того, чтобы вспомнить нечто возвышенное, или просто приятное, почему-то очень захотелось посоветовать ему взамен рубящего удара применить колющий: не так эффектно, но куда более эффективно. Жаль, все равно не прислушается… Нет, пожалуй, я ошибся, японец, как раз подозрительно прислушался, а потом в утробным "ха" повалился на меня сверху. Из его спины торчала "Арисака", штык которой погрузился в спину мастера метания камней до самого упора.

Бледная, как Кентервилльское приведение, Ольга склонилась надо мной, щекоча выбившейся из "хвоста" прядью мою щеку.