Аля Аль-Асуани - Дом Якобяна

— Я очень боюсь, Бусейна… Таха с утра ушел на экзамен и до сих пор не вернулся… Да поможет ему Аллах, доченька.

Приближающаяся старость и годы тяжелой жизни оставили след на лице хаджи Мухаммеда Аззама, но если бы не они, своей уверенностью и достоинством он был бы похож на кинозвезду или коронованного правителя — богатый и изысканно одетый, лицо пышет здоровьем, кожа свежая благодаря стараниями специалистов салона красоты «La Gaite» в аль-Мухандисин, который он посещает раз в неделю. У него больше сотни шикарных костюмов на каждый день с яркими галстуками и элегантными западными ботинками. Каждое утро, не слишком рано, его красный мерседес въезжает на улицу Сулейман-паши со стороны «А Л’Америкэн»… Он сидит сзади, перебирая короткие янтарные четки, которые всегда держит в руке. Его день начинается с инспекторской проверки двух крупных магазинов одежды — напротив «А Л’Америкэн» и на нижнем этаже дома Якобяна, где расположен его офис, двух автомобильных салонов, нескольких магазинов запчастей на улице Мааруф, а кроме того, различной недвижимости и строящихся в центре домов, которые в скором времени превратятся в небоскребы и, согласно контракту, будут носить имя Аззама. Машина подъезжает и останавливается перед каждым магазином, вокруг собираются работники, чтобы приветливо поздороваться с хаджи. Он отвечает им взмахом руки (таким легким, что его не всегда можно заметить). К окну машины приближается старший или самый старый из рабочих, кланяется и докладывает хаджи о состоянии дел либо советуется с ним по какому-нибудь вопросу. Хаджи Аззам слушает внимательно, направляет взгляд вниз, хмурит густые брови, сжимает губы и смотрит вдаль, словно он следит за чем-то на горизонте своими серыми узкими, лисьими глазами, всегда немного воспаленными от гашиша. В конце концов сиплым голосом и строгим тоном он выносит решение. Хаджи немногословен и терпеть не может пустой болтовни. Свою любовь к молчанию он объясняет тем, что, следуя завету святого хадиса (а он соблюдающий мусульманин), говорит либо хорошо, либо никак. По большому счету, богатейшему и влиятельному человеку не нужно было говорить много: его пожелания всегда беспрекословно исполнялись. Кроме того, его большой жизненный опыт позволял ему судить о вещах с первого взгляда. Этот шейх-миллионер, разменявший шестой десяток, тридцать лет назад приехал в поисках заработка в Каир из провинции Сухаг. Старики с улицы Сулейман-паши помнят, как он сидел на полу в коридоре «А Л'Америкэн» в галабее, жилете и чалме, с маленьким деревянным сундучком чистильщика обуви. Какое-то время он работал уборщиком в книжном магазине «Бабек», затем исчез на двадцать лет и неожиданно появился уже богачом… Хаджи Аззам объяснил, что все это время работал в Персидском Заливе, однако люди не верили ему и сплетничали, будто он был осужден за торговлю наркотиками и сидел в тюрьме. Находятся и те, кто утверждает, что он до сих пор имеет дело с наркотиками, чем и объясняется его сказочное, все возрастающее богатство, не соответствующее объемам продаж в магазинах и доходу от фирм, а значит, торговля — просто прикрытие для отмывания денег… Правдой это было или нет, но хаджи Аззам, бесспорно, стал первым человеком на улице Сулейман-паши, и люди обращаются к нему, чтобы решить проблемы и уладить конфликты. Не так давно его авторитет укрепило еще и то, что он вступил в Национальную партию, а его младший сын Хамди был назначен помощником генерального прокурора в министерстве юстиции.

Хаджи Аззам принялся скупать недвижимость и торговые помещения в самом центре, словно в доказательство своего нового статуса в районе, который знал его нищим…

С тех пор прошло около двух лет…

Однажды Хаджи Аззам проснулся, как обычно, чтобы совершить молитву и обнаружил, что его нижнее белье подмочено. Он испугался, что заболел, пошел в ванную помыться и понял, что все дело в его похоти. Ему вспомнился далекий, неясный образ обнаженной женщины, которую он видел во сне. И он удивился, что с ним, уже немолодым мужчиной, которому шел шестой десяток, случилось такое. Целый день, занимаясь делами, он пытался забыть ее, но она всякий раз возвращалась. Он стал ежедневно перед утренней молитвой принимать ванну, чтобы очиститься. Но этим дело не кончилось, и он не раз ловил себя на том, что украдкой разглядывал фигуры женщин, работающих в его магазине. Некоторые из них, инстинктивно чувствуя его похоть, нарочно кокетничали с ним, соблазняя в разговоре, так что ему приходилось на них прикрикивать…