Дмитрий Лекух - Орхидея в мотоциклетном шлеме (сборник)

— По разным, — жму плечами, — видимо, причинам…

— Видимо, по разным, — соглашается. — Пошли, что ли?

— Пошли, — киваю. — Я здесь недалеко один кабачок приличный знаю. И работает круглосуточно…

— Круглосуточно? — спрашивает. — Это хорошо. А кормят там как?

— Нормально, — говорю, — кормят. Только тебе-то какая разница? Лично я сейчас и тушенки бы с картошкой с удовольствием навернул. Да и просто корочкой бородинского обошелся. Лишь бы водка похолоднее была…

— Ну, — смеется, — водка-то будет. Обязательно…

Она мне потом, кстати, так и не позвонила.

И я так думаю — может, оно и к лучшему.

Слишком уж разные миры.

Не то чтобы мой был лучше или хуже — просто разные.

Где-то так…

— Сержант! — слышу.

И голос, вроде, знакомый.

Нет, не меня.

Точно не меня.

Какой я, к чертям собачьим, сержант?

— Да куда ты? Старшой, погоди!

А вот это — точно меня.

Оборачиваюсь.

Мужик.

Куртка вроде «аляски», синие джинсы, коричневые ботинки на толстой черной подошве, бейсболка утепленная.

Такая, с ушами, знаете?

Вроде как — лысоватый.

И — фикса золотая на месте правого переднего зуба.

Вот по ней и признал…

— Капитан? — говорю, — Горелов? Леший?! Тебя ж убили двадцать лет назад!

— Точно убили? — смеется.

— Точнее, — говорю, — не бывает. Стасик Кудапшин сам тебе глаза закрывал. Старлей. Он и настоял, чтоб тебя не пропавшим без вести записали. Бился, в штаб несколько раз ходил. Доказал. Погиб он потом…

— Знаю, — морщится, — Хорошим парнем был Стас. Жалко его…

— А ты?.. — спрашиваю.

— А я, — смеется, — живой был тогда. Даже не раненый. Только в часть мне возвращаться — ну, никак нельзя было…

— Почему? — удивляюсь.

— А прокурорскую проверку не помнишь, что ли? — делает круглые глаза. — Нам тогда со Стасиком лет по семь светило. Каждому. Мы ж местным столько всего со склада продали… Хотели потом сжечь, война бы все списала. А тут — эти волки из Москвы. Ну, и кинули монету, на кого валить…

— Тебе выпало, значит? — усмехаюсь криво.

— Мне, — вздыхает. — Ладно, дело прошлое. Пойдем, выпьем куда-нибудь, повспоминаем…

Морду бы тебе «повспоминать», думаю.

Понятно, что вы местным толкали.

Не масло с продскладов.

Да ладно.

Двадцать лет прошло…

— Пойдем, — говорю, — тут бар неподалеку неплохой есть…

Пришли, сели.

Он куртку на вешалку повесил, бейсболку свою дурацкую снял.

Точно, вижу, — совсем облысел капитан.

Жаль.

Я тоже не помолодел, к сожалению…

— Что пить будешь? — спрашиваю.

Он помялся.

— Знаешь, — говорит, — я за последние годы к бурбону как-то привык. В Москве он имеется?

— Как говна, — хмыкаю. — А ты что, недавно прилетел?

— Угу, — отвечает. — Если совсем честно — только что с самолета. Вещи в отель загрузил, да и двинул пройтись. Поностальгировать, так, кажется, называется, да? А тут вижу — ты из машины выходишь. Важный такой. Ты в правительстве работаешь, да?

— Почему, — удивляюсь, — в правительстве? Хрена я там потерял? Бизнес у меня свой. Рекламное агентство. Не самое большое, конечно, но и не самое маленькое.

— Да ладно, — смеется, — скромничать. Простые люди на таких «БМВ» не ездят…

Тут я на него чуть повнимательнее посмотрел.

— Ты, — говорю, — Леший, либо совсем слепой, либо — совсем дурак. Ты на улицы московские посмотри! Если бы все, кто по ним на «бэхах», «меринах» и прочих «аудехах» гоняет, в правительстве работали, то здание этого самого правительства в пределах Садового кольца бы не уместилось…

— Вот как? — поскучнел. — Хочешь сказать, нормально живете?

— Да не кашляем, — смеюсь. — Вечерком с тобой по центру прошвырнемся — так совсем обалдеешь. Сам-то, кстати, как? Расскажи…

— Да нормально, — жмет плечами. — Мы когда решили, что я все на себя брать буду, только момента ждали, чтоб, ну… инсценировать. А тут этот случай. Ну, отлежался в горах, Стас запас хороший оставил. И двинул в сторону Пакистана. Две недели шел, всех шугался. И духов, и наших. Хотя какие они мне «наши» тогда были? Взяли бы — всем кабздец. И мне, и Стасу, и другим…

Вот как, думаю.

Сколько ж вас, уродов, на крови солдатской-то наживались…

Но — молчу.

Не мне его судить.

За давностью-то лет…

Да и Стас — хорошо погиб.

Честно.

Тут нам официантка заказ принесла. Ему бурбон с колой, мне — «Чивас» со льдом и чашку эспрессо.

— Что-нибудь еще? — спрашивает.

— Пока не надо, — отвечаю.

И к нему поворачиваюсь.