Ирина Волчок - Будешь моей мамой

И когда же, наконец, привезут Чижика?

— Оленька-а-а!

Она вскочила, роняя карандаш и бумагу, кинулась к двери, совсем забыв, что нога еще побаливает, тут же оступилась, зашипела от боли сквозь стиснутые зубы, чертыхнулась шепотом и — не выдержала, закричала, как никогда еще не кричала в жизни:

— Чижик! Немедленно остановись! Не бегай по лестнице! Я к тебе иду!

Но дверь уже распахнулась, и в комнату метеором влетела Анна, с разбегу прыгнула на нее, обвивая руками и ногами, уткнулась носом ей в шею, повизгивая от восторга. Ольга охнула от довольно ощутимого удара, покачнулась, крепко обняла маленькое тугое тельце и зарылась лицом в растрепанные кудри Чижика. И сразу успокоилась. И с какой стати она какие-то проблемы себе придумывает? Чижик с ней, и все будет хорошо.

— Анна! Ты осторожней все-таки… У Оленьки ножка еще болит.

Ольга подняла голову и открыла глаза. Игорь Дмитриевич стоял в дверях и хмурился.

— Ой! — озабоченно воскликнула Анна. — Что это я, правда, буквально не знаю как кто…

Она отцепилась от Ольги, спрыгнула на пол и тут же потащила Ольгу к дивану.

— Садись сейчас же, — приговаривала Анна, деловито суетясь, усаживая Ольгу и тут же забираясь к ней на колени. — Тебе нельзя пере… утомляться. Болит? — Она извернулась в кольце Ольгиных рук, свесилась вниз и похлопала ладошкой ей по ноге.

— Вообще-то я другую ногу ломала. — Ольга тихо засмеялась.

И Анна засмеялась, опять крепко обняла ее и уткнулась носом ей в шею.

Господи, как же ей повезло! Ведь она даже и не надеялась, даже и мечтать не смела, особенно после того, как у нее навсегда отобрали Шурку…

— Я тебя люблю, — шепнула Ольга темной кудрявой макушке. — Чижик мой хороший… Я тебя люблю. Очень сильно.

Анна приблизилась к ней сияющей мордашкой и неожиданно громко заявила:

— И я тебя люблю. Просто уж-ж-жасно как люблю. Тетя Марина сказала, что ты мне жизнь спасла. А папа сказал, что меня буквально нужно выпороть. А Саша-маленький сказал, что нас всех нужно выпороть. И что, когда ты выздоровеешь, он сам лично проследит, чтобы ты выпорола всех без исключения, даже его. А тетя Галя сказала, что ты не можешь никого выпороть, так что она согласна выпороть всех сама!.. Оленька, а почему ты не можешь никого выпороть?

Ольга смотрела на румяное, смуглое, оживленное лицо Чижика и думала, что уж кого и надо бы выпороть, так это ее, Ольгу…

— Это плохое слово. — Она вздохнула виновато. — Пороть — значит бить… Разве можно человека бить? Сама подумай.

Анна задумалась, серьезно сдвинув бровки.

— А если человек буквально плохой — тогда можно? — наконец спросила девочка.

— Ну и кто же у нас такой плохой, что его ударить не жалко?! — Ольга даже отшатнулась слегка и уставилась на Анну с искренним удивлением.

— Никто! — быстро среагировала та. — Никто не плохой. Ты правильно не хочешь никого выпороть.

Они столкнулись лбами и опять начали смеяться, и тут к ним присоединился низкий, мягкий и будто немного неуверенный смех Игоря Дмитриевича. Ох ты, она про него совсем забыла… Ольга сняла Чижика с колен, посадила рядом с собой и торопливо потянулась за рассыпавшимися по полу листами бумаги. И так она все время в его присутствии чувствует себя неловко, а тут еще эти бумажки… Не хватало, чтобы он понял, какие дебеты с кредитами она без конца сводит. Но он опередил ее, бросил на пол большую дорожную сумку, шагнул вперед и одним движением сгреб с пола бумажные листы.

— Опять кого-нибудь рисуешь? — начал он, но запнулся, удивленно разглядывая колонки цифр. — А, нет… Арифметика какая-то…

— Это… просто так. — Ольга протянула руку за листами.

Игорь Дмитриевич взглянул на нее, и она вся сжалась внутри, изо всех сил стараясь не выдать смятения.

— А я думал, опять чей-то портрет рисуешь, — улыбнулся он, отдавая ей бумажки. — Только вот кого тебе рисовать? Всех уже нарисовала, даже Цезаря и Розу. Меня, правда, еще нет, но я ведь не такой красивый, как Цезарь…

Ольга запихивала листы со своей арифметикой в ящик тумбочки, слушала его подчеркнуто легкомысленную речь и с нарастающей неловкостью осознавала — все он понял. Чего тут не понять, если она все так аккуратно разграфила: цена квадратного метра, количество квадратных метров, зарплата, доход от рисования, необходимая сумма для Галки, неизбежные расходы на зиму… Выплата долга за квартиру. Все он, конечно, понял, и сейчас ка-а-ак скажет что-нибудь…

— Мы тебе привезли кое-что, — сказал Игорь Дмитриевич, подхватывая с пола сумку и шлепая ее на диван. — Галка передала. Для юга. И велела тебе не сопротивляться. Так и сказала: будет брыкаться — обозлюсь. Подтверди, Анна.