Ирина Волчок - Будешь моей мамой

— И что ты ему рассказала? — с напряжением спросила Ольга, предчувствуя, что Галка уж чего-нибудь да нарассказывала. Хорошо хоть, что и Галка не все знает.

— А что я расскажу? Я и сама ничего такого не знаю. — Галка демонстративно пожала плечами и виновато отвела взгляд. — Ну, сказала, что Гришка твой — козел и завотделением твой — козел, что ты из-за него с работы ушла.

— Уже много, — сердито буркнула Ольга. — Ой, Галь, ну что у тебя за язык такой…

— Да ладно тебе. — Галка поерзала, повздыхала и заявила: — Все равно они оба уже уехали.

— Ладно, пора Чижика собирать. — Ольга отдала рисунок Галке и встала. — Зачем, хоть и на один день, в город ездить? Не понимаю я…

— Да вроде к врачу. — Галка тоже поднялась и пошла за ней. — Игорь говорил, осмотр там какой-то, что ли. Медицинский.

Ну-ну. Галке, стало быть, Игорь Дмитриевич счел нужным про медосмотр сообщить. А ей, стало быть, знать не обязательно. Замуж за него…

Ольга быстренько умыла Чижика, одела «на парад», сама влезла в свою дорожную форму — просторные льняные штаны и еще более просторную белую мужскую рубаху, уложила в сумку самое необходимое на два дня и повела Чижика вниз. А то уж их заждались, наверное.

Наверное, и правда заждались — навстречу им по лестнице торопливо поднимался Игорь Дмитриевич.

— Ключи забыл, — объяснил он, поравнявшись. — Идите, я сейчас.

— Ой, а я ниндзю забыла! — тут же радостно заявила Анна и потопала вслед за отцом.

Ольга вздохнула и тоже стала подниматься по лестнице, но Игорь Дмитриевич остановился, подхватил Чижика на руки и быстро произнес:

— Вы идите, мы тут сами справимся. Через две минуты придем.

Ольга вышла из дома, спустилась с крыльца, отдала сумку Саше-маленькому, укладывающему что-то в багажник, отмахнулась от Галки, которая уже сидела в машине и махала руками, подзывая ее, остановилась у крыльца и стала ждать Чижика. Дверь дома широко распахнулась, на веранду стремглав вылетела Анна, обеими руками прижимая к животу двух зеленых пластмассовых черепах, а в глубине дома послышался тревожный голос Игоря Дмитриевича:

— Осторожно, Анна…

А дальше все произошло как в горячечном кошмаре. Когда кажется, что время остановилось… и все движение в мире остановилось… и вся жизнь остановилась. И только один этот кошмар живет и развивается по своим кошмарным законам, которых не понять, не изменить, не победить… Анна споткнулась на самом верху крыльца, оступилась и, роняя зеленых черепашек, беспомощно растопырив руки, с застывшей на лице растерянной полуулыбкой стала с разбегу падать лицом вниз — медленно, медленно, медленно вытягивая руки вперед и запрокидывая голову.

Сдавленно ахнула Галка, и Саша-маленький длинным вратарским прыжком метнулся от машины. Но Ольга ничего этого не заметила, потому что у нее не хватило времени и сил, чтобы замечать что-то, кроме падения Анны. И еще у нее хватило времени и сил на то, чтобы как-то оказаться почти на середине крыльца, прямо перед распластанным в воздухе тельцем ребенка… и поймать это тельце в полете, и обхватить его, и крепко прижать к себе, окружить собой, закрыть, защитить от удара… потому что Ольга знала, сейчас будет удар — не такая она сильная, чтобы удержаться на ногах, тем более что левая нога подвернулась, и они обе сейчас упадут… и надо упасть так, чтобы Анна не коснулась твердых ступенек, и земли у крыльца, и мелких острых камешков, втоптанных в землю…

Удар слегка оглушил ее, но сознания Ольга не потеряла, и даже больно сначала было не очень. Потому что упала она не на землю, а на руки Саши-маленького. В том своем прыжке-полете он не успевал подхватить Анну, но успел подставить ладони под плечи и голову Ольги, почти над самой землей, и это хоть как-то смягчило удар. Время включилось и тронулось с места. И все включилось и тронулось с места, и жизнь продолжилась. Ольга услышала, как тяжело дышит Саша-маленький, растянувшийся на земле ничком во весь рост, почувствовала, как сильно бьется пульс в его руках, которые она прижимала к земле своими плечами и затылком. Потом до ее сознания донеслись другие звуки: топот ног — Игорь Дмитриевич сбегает с крыльца, металлический щелчок — Галка распахивает дверцу машины, испуганный сдавленный крик — Марина Владимировна вышла из-за дома как раз вовремя, чтобы увидеть все это безобразие. А потом в ее руках слабо шевельнулась Анна, вцепилась пальчиками в ее рубаху и, крепко прижимаясь к ее груди, тихо, горько, не по-детски заплакала.