Ирина Волчок - Будешь моей мамой

— Ничего она мне не говорила… Она с подругой разговаривала… Игорь Дмитриевич, отпустите меня! — Ольга чуть не плакала от неловкости.

— Скажешь — отпущу.

— Она сказала, что я — ваша телка.

Он ее, конечно, не отпустил. Наоборот, прижал еще крепче, уткнулся носом в макушку и вдруг… засмеялся.

— Телка… Что бы они понимали… Это они все коровы. Оленька, олененок ты маленький, забудь о них, ноги их в нашем доме больше не будет. Я тебе сказать должен… Посмотри на меня!

Она подняла голову, увидела его глаза — совсем близко, слишком близко — и, холодея от страха, буркнула:

— Чижик проснулась… Чижик там совсем одна! Отпустите меня, Игорь Дмитриевич, а то вдруг она там встанет и… Спокойной ночи.

Она бежала по лестнице так, будто и правда ее Чижик позвала, и всей кожей чувствовала его напряженный горячий взгляд.

Ну да, «спокойной ночи». Игорь уже не помнил, когда у него была спокойная ночь. Нет, помнил. Последний раз — накануне той пятницы, когда Ольга пришла наниматься на работу. А потом беспокойство ночей рвануло по экспоненте. Впрочем, и дней тоже. И беспокойство это не имело никакого отношения к его первоначальным подозрениям. Сейчас Игорь даже не понимал, как можно было заподозрить Ольгу в злоумыслии. Сейчас он был твердо уверен, что может помереть совершенно спокойно, если Анна останется с Оленькой. Еще и месяца не прошло, а даже странно, как это они без нее обходились.

Игорь в который раз открыл папку с Аниными рисунками. Листы черной бумаги были смело расписаны яркими цветными пятнами: огромная ягода клубники, окруженная огромными же листьями, бабочка-крапивница размером с десертную тарелку, истошно-зеленая стрекоза с круглыми голубыми глазами… Стрекоза улыбалась. Ольга была абсолютно права — Анне нужны и карандаши, и краски, и книжки с картинками. Вон как она умеет, оказывается, да и читать, того и гляди, начнет. А он-то как боялся.

Игорь часто потихоньку подсматривал, чем и как занимаются Ольга и Анна вдвоем. Прямо скажем, было на что посмотреть. Особенно когда они укладывались на полу на животе над большим листом бумаги с карандашами и кистями в руках — картину рисовали. Анна часто заляпывала краской ковер, а потом сама же старательно оттирала пятно мокрой тряпкой, специально припасенной на этот случай. Сама! А ведь Ольга, насколько понял Игорь, ей даже замечания ни разу не сделала. А еще он видел, как Анна вязала на спицах, а Ольга ей очень серьезно подсказывала, показывала, советовала… И ведь что удивительно — у Анны действительно что-то получалось! Очень интересно было на них смотреть.

А потом он поймал себя на том, что смотрит чаще не на Анну, а на Ольгу. Да что там — чаще… Все время смотрит на Ольгу, просто глаз не может отвести. Особенно с тех пор, как впервые увидел ее ночью у бассейна. Он и не собирался подглядывать, просто спрятался в беседке, чтобы выкурить единственную за день сигарету. Это Игорь второй месяц так курить бросал — когда уж совсем невтерпеж, дожидался ночи, прятался, чтобы никто не увидел, и выкуривал перед сном одну сигарету.

Вот и тогда он сидел в беседке, чесал Цезаря между ушами, смотрел на балконную дверь на втором этаже, за которой были темнота и тишина, и уговаривал себя идти спать. И уже почти уговорил, когда из темноты за балконной дверью беззвучно появилась Ольга. Постояла, оглядываясь, потом осторожно пошла по балкону направо, скрылась за углом дома и тут же появилась на внешней лестнице, ведущей со второго этажа на нижнюю веранду.

Она шла медленно и осторожно, запрокинув голову и явно к чему-то напряженно прислушиваясь. На веранде еще минутку постояла, и Игорь хорошо разглядел ее в слабом свете, падающем сквозь шторы из окна на первом этаже. Светлый купальник резко выделялся на ее оливково-смуглой коже, волосы завязаны в смешной коротенький хвостик на затылке, как у девочки-подростка.

Она была такая тоненькая, так бесшумно двигалась — прямо не человек, а тень… Игорь сидел, боясь вздохнуть, и удерживал за ошейник Цезаря, который, увидев Ольгу, тут же собрался выйти ей навстречу. Ольга, наконец, спустилась с крыльца и пошла к бассейну, все оглядываясь на дом. На краю бассейна еще минутку постояла, потом села, опустила ноги в воду и негромко позвала:

— Цезарь! Ну где ты там? Иди скорей…

Игорь почувствовал, как вздрогнул и напрягся пес, отпустил ошейник, и Цезарь с восторженным щенячьим визгом вылетел из беседки и понесся к бассейну с такой скоростью, будто им из пушки выстрелили. Игорю показалось, что сейчас огромный зверь со всего размаху налетит на бесплотную фигурку, но в последний момент Ольга с тихим торжествующим смехом скользнула в воду, а Цезарь затормозил на краю, отчаянно молотя хвостом, припадая на грудь и поскуливая.