Ирина Волчок - Будешь моей мамой

— Да вот я думаю, думаю, думаю… — Анна пошлепала по каше ложкой. — Хорошо бы ты колбаски мне дала. Лучше даже с ветчинкой. Или сосиску. Две штуки.

— Обжора, — буркнула Ольга. — Хищница. Ладно, дам я тебе ветчинки. Тебе как предпочтительней — два маленьких кусочка или один большой?

— Да! — с готовностью отозвалась Анна.

— Я спросила: или, — строго поправила Ольга. Они шептались и хихикали, как всегда, и Игорь веселился бы, как всегда, слушая их препирания, если бы не думал все время, действительно ли Ольга плакала ночью, и если да, то почему. Она выглядела такой безмятежной сегодня… впрочем, как всегда. Она не походила на женщину, которая тихо-тихо плачет по ночам. Она вообще не была похожа на женщину, умеющую плакать.

И вообще она не походила на женщину, чего уж там. Скорее на статую, высеченную изо льда. Такая красивая статуя, очень, очень красивая… Ошеломляюще прекрасная. И волосы, сверкающие, как снег под лупой. И невероятные глаза, точно такого цвета, как вода в проруби, и так же в их глубине что-то холодно мерцает, вздрагивает и плещется. И белки глаз синеватые, как утренний снег. И даже ее смуглая кожа и очень яркие, почти вишневые губы не смягчали впечатления ледяной холодности. И вообще она не может быть настоящей. Таких женщин просто не бывает.

Даже Саша-маленький, кажется, понял. Уж он-то вокруг нее мелким бесом… Прямо извертелся на пупе. А она хоть бы что. И ведь не то чтобы ей Саша-маленький не нравится. Нравится ей Саша-маленький, она сама как-то сказала, что таких красивых сроду не видела. И портрет его нарисовала. И даже Анну доверяет ему на шее катать. И даже улыбается иногда на его треп. Бедный Саша. Игорь видел, какое разрушительное действие производит на Сашу-маленького Ольгина улыбка. Позавчера были здесь трое заказчиков, как всегда, с дамами, и девки-то одна другой лучше… И тут Анна Игоревна зачем-то притопала в столовую. Все, конечно, у-тю-тю, масенькая-холосенькая, а Анна остановилась посреди комнаты, надела очки, внимательно оглядела всех женщин и тихонько позвала:

— Оленька!

И через пару секунд в дверях возникла Ольга в своих белых штанах и белой мужской рубахе с закатанными по локоть рукавами. И без черных очков. Наверное, у каждого из гостей сердце остановилось. Наверное, люди так выглядят под общим наркозом, если не считать выпученных глаз.

— Чижик, ты зачем сюда? Тебе сюда совершенно незачем. — Ольга глядела на Анну и будто не замечала никого больше. — Иди ко мне, Чижик. Мне твоя помощь срочно нужна.

Все оцепенело смотрели на неподвижно стоящую в дверях Ольгу, пока Анна не спеша топала к ней, на ходу разглядывая гостевых теток. Интересно, подумал Игорь в ту минуту, почему это у Анны такое злорадное выражение лица? Ой, интересно…

Саша-маленький взял бутылку водки и на кошачьих лапах обошел стол, наливая каждому по полному фужеру, не спрашивая, нужно или нет. Ольга скользнула холодным взглядом по бутылке в его руках, и Саша в полной тишине объяснил ей с одной из самых очаровательных своих улыбок:

— Противошоковая терапия… Они же в первый раз тебя видят. Как бы с кем чего не случилось. Я хозяину не наливал.

Ольга бегло улыбнулась краешком губ, и никто бы в мире не посчитал такую улыбку благодарностью за комплимент. И Саша завял прямо на глазах.

— Кто это? — с трудом произнес самый старый из гостей и машинально уцепился за фужер с водкой. — Откуда это?…

Но Ольга уже подхватила Анну в охапку, повернулась и, ни на кого не обращая внимания, исчезла.

— Няня Анны Игоревны, — грустно ответил Саша-маленький.

— Как она странно одета, — обиженно заметила самая нарядная и красивая из гостевых дам. Лицо у нее было горестное.

Все молча оглянулись на нее, потянулись к фужерам с водкой, уткнулись в тарелки… Игорь перехватил взгляд Саши-маленького, которым он смотрел на гостей и их дам, и понимающе усмехнулся. Саша-маленький — человек широких взглядов. Раньше он бы вовсю охмурял этих гостевых дам, причем совершенно искренне восхищаясь каждой из них. Раньше он вообще ни одной юбки не пропускал. А сейчас смотрел на них с не менее искренними жалостью и недоумением. Ну да, все познается в сравнении. А рядом с Ольгой никто никакого сравнения не выдерживал. И это при том, что она могла кого угодно за десять метров взглядом заморозить… Нет, не женщина. Айсберг.

Странно. Анна-то к ней тянется, как подсолнух к солнцу. И без конца смеется! За все свои пять лет, кажется, столько не смеялась, сколько за эту неделю. И совершенно непонятно, как это у Ольги получается. Игорь ни разу не заметил, чтобы Ольга специально Анну смешила. Просто сидят, шепчутся о каких-то глупостях, а потом вдруг начинают обе тихо смеяться. И все, кто рядом, тоже начинают смеяться. А спроси — почему, никто и не ответит. Немотивированные эмоции. Нет, с Анной она не айсберг. И даже когда строгость напускает, Анна к ней котенком ластится и улыбается до ушей. Хотя слушается беспрекословно. Мать кругом права — что-то уж очень сильно повезло им с няней. Не дай бог, не понравится что-нибудь Ольге и она уйдет…