Юлия Андреева - Мертвым не понять

– Встань! – приказала я себе. – Быстро в сауну, на массаж или душ Шарко. Наконец к брату. Пусть удивляется.

Телефонный звонок вывел меня из задумчивости. Павел сообщал, что приедет сегодня вечером, может ночью.

Слава богу. Я не стала рассказывать о своих опасениях и пообещала приготовить что-нибудь вкусненькое.

Вот все и решилось. Я сняла постельное белье с кровати Зерцалова – еще не хватало, чтобы он узнал, что я тут валялась, и, забросив все в стиральную машину, вы тащила из ящика новый комплект. Вместе с простыней из шкафа выпала моя голубая грация с серо-розовыми цветами, которую я вот уже месяца два как потеряла. Я понюхала материал и убедилась, что вещь, по странной причуде моего мужа, не стиралась. Более того, я различила легкий аромат «Сигнатюра», закончившегося у меня приблизительно в то же время.

«Извращенец», – подумала я и уже хотела было бросить грацию в стирку, но передумала. В конце концов я не должна была рыться в его вещах. Стащил он или нет, не опущусь же я до того, что начну воровать нижнее белье – пусть даже свое собственное. Я застелила постель и вернулась к запретным ящичкам. Любопытство не порок, но большое свинство! К величайшему своему удивлению, среди чистого, преимущественно светлого белья Павы я обнаружила еще несколько предметов, вне всякого сомнения принадлежащих мне. Там лежал шелковый, черный чулок, перчатка до локтя (ее я долго искала и была вынуждена выбросить другую, не найдя к ней пары), а также флакончик из-под «Софи Лоран» и красненькие почти совсем новые трусики.

Черт знает что. Зачем ему? Я представила, как, встречаясь со своими приятелями, Павел надевает на себя все это или, скорее всего, заставляет кого-то надевать… мужчина любит глазами. Мужчина? Я еще раз понюхала белье и не ощутила чужого запаха. Странно все это. Но сейчас я не стану забивать себе голову, потом, когда все станет на свои места и призраки из сна перестанут затягивать меня в свои сказочные лабиринты. Я вернула содержимое ящичков на место, после чего, прополоскав и развесив белье, оделась и выскочила из дома. На улице мне нечего бояться, ясно же, что оборотни настигают лишь в момент сна. Холодный воздух освежал, но хилые его порывы не проникали дальше кожи, не остужали мечущийся мозг и уж никак не пытались развеять скопившийся в душе мрак.

День прошел спокойно, вечером я вернулась домой, нагруженная всякими вкусностями из коммерческого магазина. Зерцалова еще не было. За окном начинало смеркаться, я попечатала и на всякий случай проверила телефон. Он ответил непрерывной лентой звука. Павла все еще не было. Я бесцельно бродила по квартире, от долгого всматривания в свои каракули болели глаза. На часах тонкий, изящный французик (минутная стрелка) догнал толстую, грудастую франтиху и покрыл ее собой на цифре один. Пять минут второго. Где же он, в самом деле? Меня знобило, я ощущала новый прилив беспокойства и не знала, что делать? С одной стороны, ехать за город к брату, который, может быть, там уже и не живет, глупо. С другой, Зерцалов может приехать в любой момент. Хотелось пить, и я вытащила из холодильника начатый пакетик апельсинового сока и налила себе в бокал. Напиток оказался холодным и мало концентрированным. Внезапно пол ушел из-под ног, я схватилась за холодную поверхность стола и повалилась на колени, меня бросило в жар и лоб покрылся противной испариной.

– Все, приплыли, – я опустилась на линолеум, в метре от меня лежала смятая салфетка, по которой бежал черный паучок. – К известию, – подумала я и потеряла сознание.

Меня разбудила знакомая музыка, хотя я так и не вспомнила ни автора, ни названия произведения. Темно, либо я ослепла, либо кто-то выключил свет. Хотя… Я помню, что вырубилась на кухне, а сейчас я лежу в постели, значит, все хорошо и Пава, приехавший чуть позже, застал меня… стыдно. Не люблю, когда люди видят меня слабой. Голова кружится, как от вина, но это ничего, пока лежу. Шаги…

– Пава! – Я приподнимаюсь и тут же оказываюсь в объятиях. – Прости, я напугала тебя, милый.

Он отстраняет меня, держа за плечи, и затем дотрагивается прохладным пальцем до моих губ, приказывая замолчать, и тут же целует, целует, целует… Сладкие, ах какие сладкие и горячие у него губы. Я все еще не понимаю, что к чему, мужчина обнимает меня, его ловкие пальцы скользят по спине, как по грифу гитары. Откуда-то льется музыка. Я прижимаюсь к нему, ощущая обнаженной кожей нежный шелк его одежды. И опрокидываюсь на спину, увлекая за собой ночного принца, его волосы нежно касаются моего живота, когда он ласкает языком соски, и гут же словно взлетает к губам, кажется, что он не знает, что же гладить в первую очередь, покрывая меня с ног до головы влажными поцелуями и тут же яростно атакуя, чтобы вновь отступить, растворяя меня всю в волнах нежности…