Дмитрий Лекух - Враг демократии

А то разведут, понимаешь, бодягу…

…Ах, смотрите, у этой-то, у этой на светском приеме сиська из лифчика выпала, да прямо перед телекамерой!

Дура, что ж ты такое платье выбрала?

Ах, какая она неловкая!

Идиоты.

Успокойтесь, ребят, она это движение всю последнюю неделю перед зеркалом репетировала…

Правила игры.

Одни снимают, другие – позируют.

…Но вот зачем стариков-то великих трогать?!

Или того хуже – ушедших?

Вот зачем кому-то знать, кто и в какой больнице скончался?

И – от какого заболевания?

Уж не знаю, как бы они к этому при жизни отнеслись, но после смерти им «пиар» и «промоушн» уж точно ни к чему.

Хотя, конечно, – и черт его знает.

Оттуда пока что никто вроде как не возвращался.

И – не рассказывал.

Где-то так…

Я тут недавно ранние книжки братьев Стругацких начал перечитывать – вполне, кстати, осознанно.

Хотелось проверить некоторые свои мысли.

Проверил.

Нашел подтверждение.

Социализм советского типа, как я, в общем-то, и подозревал, вовсе не был простой злокачественной опухолью на теле офигевшего человечества.

Он – как и, не к ночи будь помянут, германский и итальянский фашизм, с архитектурой Муссолини и Лени Рифеншталь, – был всего лишь неудачным экспериментом человечества по поиску выхода из либерального капиталистического тупика.

Очень уютного тупика.

И – безнадежного.

…Стругацкие ведь, до того как стать критиками и обличителями советского режима, были, некоторым образом, его апологетами.

И насколько я понимаю, – были вполне искренни в обеих своих ипостасях.

Вот кто бы еще лет пятнадцать назад мне сказал, что с точки зрения «социальной прозы» снова станут актуальны ранние Стругацкие – с их жесточайшей критикой общества обезумевшего потребления. Стругацкие, холодно и методично доказывающие в своих антиутопиях – в страшных «Хищных вещах века» и светлых «Стажерах», – что капиталистическому обществу, обществу потребления, не нужны звезды и, в общем и целом, насрать на мечту о полетах в дальний космос.

А «поздние» – с критикой умершего своей тихой, беззубой смертью советского монстра – окажутся глубоко и безнадежно устаревшими.

Даже великолепно написанные «Понедельник начинается в субботу» и «Сказка о Тройке» выглядят всего лишь сценарным планом к доброй советской кинокомедии «Чародеи», которая при премьерном показе лично мне казалась ее, «Сказки», – оскорблением.

…У меня – личная трагедия случилась, кот заболел.

Здоровенная, для странноватой породы «канадский сфинкс», лысая мускулистая девятилетняя тварь, невероятно красивого темно-серого окраса, официально почему-то именуемого черным.

Типа, если б у него была шерсть, то она была бы черного цвета.

Ни фига, если честно, в этом не понимаю.

Лично для меня он – мой кот Цицерон.

Мой друг.

В просторечии – Чуня, но это уж для совсем близких.

Он у нас мужчина строгий.

И вот теперь в лечебнице парень.

Говорят, шансов, что он вернется домой… ну, скажем так, – не совсем много. И даже если все пройдет благополучно, – произойдет это не совсем скоро.

Вот такая фигня.

Казалось бы, к чему я?

Почему кого-то, кроме меня и моей жены, должны волновать дела нашего любимого зверя?

Когда в мире творится так много событий, скажем так, – общезначимых…

Все правильно, дамы и господа.

Все правильно.

Но вот только лично меня все эти – согласен, важные и значительные, – события мирового масштаба волнуют значительно меньше, чем проблемы здоровья моей зверюги, и это я считаю абсолютно правильным.

Вот об этом-то я как раз и хотел написать: о том, что у нормального, вменяемого человека дела частные, личного, семейного плана должны, по моему глубочайшему убеждению, иметь безусловный приоритет над всем остальным.

В том числе – и в первую очередь – над любой «политикой».

Ведь нормальный человек и на войну-то идет драться и, если надо, подыхать с куском железа в брюшине, не за какую-то абстрактную хрень, а за вполне конкретные вещи: свой дом, свою семью, свой сад, своих домашних любимцев, наконец.

Просто у него другого выхода нет: либо он будет убивать и умирать, либо умрет все то, что он любит.

Разумеется, это я про нормальных людей говорю.

Когда я случайно вынужденно смотрю телевизор, вот как, к примеру, однажды в аэропорту Астрахани, откуда с очередной своей рыбалки возвращался, – у меня начинает складываться ощущение, что таковых на всем постсоветском пространстве становится, увы, все меньше и меньше…