Светлана Шенбрунн - Рассказы

— Что же ты решила? — услышала я сзади голос, обернулась и увидела Гранциминиуса. — Не пойдешь с нами?

— Нет, — сказала я. Но он продолжал смотреть на меня, как будто ждал объяснений. — Я думаю, что люди довольны собой. Если у них и есть желания, то чисто земные. И вообще я не хочу возвращаться туда.

— Странно… — сказал он.

— Что странно?

— Странно, что ты сумела взлететь… Ты слишком эгоистична для гранцимина.

— Для архара, ты хочешь сказать, — поправила я. Он усмехнулся.

— А чем будет питаться такое огромное количество летунов? Тебя это не смущает?

— Я надеюсь, мы сумеем решить эту проблему, — ответил он и добавил, пристально глядя мне в глаза: — И я хочу, чтобы ты была с нами.

— Перестань, — сказала я. — Я такой же архар, как и ты. Неужели тебе не стыдно?

— Стыдно? — повторил он с удивлением. — Чего же мне стыдиться?

— Ты думаешь, я не поняла, зачем тебе нужно побольше людей превратить в гранциминов? Чтобы в следующий раз тебя приветствовала целая толпа!

— Вот как? Значит, мною движут низменные побуждения? — он снова усмехнулся и удалился величественный и прекрасный.

Глядя ему вслед, я подумала, что, конечно, в жизни бы мне не оторваться от земли, если бы идеи доктора

Гранциминиуса не витали в тот вечер в весеннем московском воздухе.

Ира Марьясина опустилась рядом со мной, оглянулась — не смотрит ли кто-нибудь на нас — и мягко коснулась моей руки.

— Ну что ты? — сказала она ласково и поглядела мне в глаза. — Ну, ведь правда — мы должны помочь им… — Ей так хотелось, чтобы все было хорошо. Чтобы всем было хорошо — и гранциминам, и людям, и мне тоже. Зачем же упрямиться, нарушать доброе согласие и вносить смуту в их братство? — Пойдем… — она слегка приподнялась, призывая меня вернуться в зал. — Ведь ничего плохого от этого не будет…

Мне припомнился старичок, который не спал, из ночи в ночь лелея надежду взмыть в небеса, его умоляющий шепот… Может, и в самом деле я веду себя некрасиво?.. Я вздохнула и последовала за Ирой.

Гранцимины готовились к десанту. На землю опускались маленькими группами в разных местах и разбредались по двое, по трое. Моим спутником оказался спокойный, задумчивый архар. Однако прежде чем предстать перед людьми нужно было позаботиться об одежде. Когда-то я без всяких угрызений совести забиралась в чужие кухни и таскала еду, а теперь не могла без отвращения подумать о том, что придется прибегнуть к воровству. Мне эти вещи были абсолютно ни к чему, я давно не боялась никаких простуд и легко переносила и холод, и жару, но не явишься ведь к людям в наряде из цветов и листьев.

Мы отыскали маленький пустой дворик, на веревке, протянутой между домом и сараем, сушилось белье. Я пересилила себя, нырнула вниз и сдернула пестрое, еще влажное платье. Две прищепки подпрыгнули, щелкнули зубами и упали на землю. С костюмом было сложнее — пришлось забраться в чью-то спальню. Там же мы прихватили по паре туфель. Кое-как облачившись, мы стали выбирать место для приземления. Нам казалось, что лучше всего сразу отправиться в большой город — там никому нет дела до других, хоть горшок на голову надень, никто не обратит внимания. А в деревне или в маленьком городке все друг друга знают, и каждый новый человек вызывает подозрение.

Мы выбрали город покрупнее, дождались ночи и, взявшись за руки, стали опускаться. Но едва наши ноги коснулись асфальта, нам сделалось так жутко, что мы, не сговариваясь, рванули вверх.

— Знаешь, — сказал мой товарищ, — давай попробуем вон там, у реки. Там, наверно, будет легче.

Высокая мокрая трава облепила наши ноги. Вцепившись друг в друга, мы сделали первые шаги. Не шаги, конечно, а какие-то нелепые прыжки, будто мы ступали не по земле, а по пружинному матрацу.

— Хорошо бы башмаки со свинцовой подметкой, — вздохнул мой спутник.

Я подумала, что хорошо бы просто подняться в небо и не мучить себя. Но теперь уже поздно было отступать. До самого рассвета мы учились ходить. Все тело ломило, голова разболелась. Я чувствовала, что все равно никогда не смогу шагать по-человечески, скорей, уж разучусь летать.

— Давай отдохнем, — предложила я и свалилась в траву.

Когда мы проснулись, солнце уже клонилось к горизонту. Земля вокруг просохла и дышала теплом. Мой товарищ сел и огляделся по сторонам.

— Как это место напоминает то… — сказал он.

— Какое — то?

— То, откуда я взлетел… Там тоже была река и лес на другом берегу…

— А ты в деревне жил? — я спрашивала лишь бы не вставать.