Мария Воронова - Клиника одной взятки

Балахонов с Дайнегой выглядели такими довольными, что Вика не смогла заорать: «Что вы натворили, придурки?»

– Как же вы успели? – сухо спросила она.

– Делов-то… Ломать не строить, – засмеялся Алексей, явно гордясь собой. – Я таджикам из «Росы» свистнул, за полтора часа управились. Сама знаешь, они для меня хоть весь город с землей сровняют. Я же их лечу, закрывая глаза, что у них один полис на сто человек. Наблюдаю уникальный случай: товарищ Мирзосаидов с десятью ногами, сотней пальцев, и аппендиксы у него отрастают, как головы у Лернейской гидры. Собираюсь статью в научный журнал написать об этом уникальном феномене.

Вика села на ступеньку и тяжело вздохнула. Бежать бессмысленно. Теперь бывший свекор ее из-под земли достанет. Она представила, как вытянется его физиономия, когда он войдет в дом. Но он ведь сам разрешил ей забрать ровно половину обстановки!

Она засмеялась. Дурацкий жест. Последний выпад умирающего гладиатора, но… Андрей приведет новую бабу на разоренное пепелище, а не в гнездышко, которое она вила для себя с трудом и любовью!

– А у нас никакой еды после вашего погрома не осталось? – вдруг спросила она.

Ком в горле исчез, и ей безумно захотелось есть.

Вике было очень страшно, но на пути к Петропавловску-Камчатскому никаких препятствий им не встретилось. Перестраховываясь, Дайнега взял билеты до Владивостока, оттуда они ехали уже на машине. Он купил подержанную «тойоту» с правым рулем и автоматической коробкой передач.

Вика смотрела в окно на незнакомый край с бледным небом, на ломаные линии горных цепей и думала, как ее угораздило попасть сюда.

Казалось бы, тот же разломанный асфальт дорог, те же чахлые луга с немногочисленными коровами, но стоит поднять взгляд, и видишь голубые вершины вулканов. И Тихий океан бьет волной в подножия гор совсем не так, как прирученный Финский залив.

Приживется ли она в этом суровом и свободном краю?

Оказалось, Сергей живет не в самом Петропавловске, а в поселке Рыбачий, в служебной квартире. А в Петропавловске у него со времен интернатуры оставалась комната в офицерском общежитии. Дайнега против правил удерживал ее за собой, но не для наживы, а по просьбе соседа. Тому, человеку уже немолодому, не хотелось делить с кем-то двухкомнатный блок.

Теперь комната пригодилась Вике. Не имело смысла гадать, почему Сергей поселил ее отдельно: боялся снова влюбиться или просто тяготился ее обществом. В Рыбачий Вику все равно бы не пустили, там был строгий пропускной режим.

Устроив Вику, Дайнега сразу отозвался из отпуска. Он служил в Рыбачьем, но проведывал ее почти каждый день, правда, ни разу не остался на ночь. Такое отношение к невесте – а Сергей представлял ее всем именно так – вызвало восхищение соседа, человека старой закалки.

Владимир Валентинович Нейман, пожилой подтянутый здоровяк, несмотря на богатырскую стать, стремительный в движениях и речи, жил в общежитии третий год. Он двадцать пять лет отслужил на флоте, окончив службу командиром подводного крейсера. С началом армейской реформы его сократили, забрали служебную квартиру, но уволить в запас не могли, так как ему полагалось жилье. Свободных апартаментов для Неймана все не находилось, и он пребывал в состоянии, которое называлось странным словом «распоряжение».

Владимир Валентинович в компании таких же бедолаг, как он сам, безуспешно пытался выбить у командования полагающиеся ему метры, и временами маленький блок напоминал штаб-квартиру общественной организации.

По отношению к Вике моряки проявляли удивительную деликатность, старались особенно не шуметь, и вопреки расхожему мнению она ни разу не видела, чтобы кто-то из них бывал пьян.

Они строго соблюдали дистанцию с ней, как с чужой невестой, но в то же время подчеркивали, что раз она девушка подводника, то среди них своя. Сергей зачем-то сказал, что она учительница русского языка, и теперь Вике приходилось проверять рапорты и исковые заявления на предмет ошибок. За эту маленькую услугу Нейман позволял ей пользоваться своим ноутбуком с Интернетом.

Скайп – вот самый удобный вид связи для беглецов! По нему невозможно вычислить местонахождение человека, и она свободно разговаривала с родителями и Балахоновым, который зарегистрировался в скайпе специально, чтобы сообщать Вике о ходе ее дела. В конспиративном порыве Алексей взял себе имя Перископ.

Вика была в бегах уже две недели, но пока ни Алексей, ни Викины родители не почувствовали на себе внимания правоохранительных органов. Администрация больницы уволила Вику за прогул, однако никто ее не разыскивал. Наверное, у следователя появились дела поважнее. Вика даже ощутила легкую досаду от того, что живет в стране, в которой так легко сбежать от правосудия.