Юрий Каменецкий - Мелочи жизни

— А я и не хотела! Ты сама меня заставила!

— Это что? Это вот здесь?.. — вороша Катины бумаги, недоверчиво прошептала Маша. — Да?..

Она побледнела, оттолкнула от себя бумаги и закричала не своим голосом:

— Чушь это все! Чушь!

— Конечно, чушь. Конечно. Я тебе о том и говорю, — охотно отступила Катя.

— Все с ума со своими гороскопами посходили. Как телевизор включишь — гороскопы. Газету откроешь — гороскопы.

Чувствуя себя виноватой, Катя согласно кивала.

— Белиберда.

— Конечно. Белиберда.

Маша села на стул и, подперев голову руками, жалобно посмотрела на Катю.

— И... и когда... это... с ним...

— Дней через двадцать пять — тридцать. Точнее сказать не могу. Вот смотри! — Катя выудила на свет какой-то исписанный листок.

— Рыбы встали в Весах, Марс слева... Маша не слушала ее.

— И... йот чего?

Катя даже не сразу поняла, о чем речь.

— Ты о чем?

— А как ты думаешь?

— А!.. Как тебе сказать... — Катя с трудом подбирала слова. — Несчастный случай. Или болезнь какая скоропостижная... Вот смотри, видишь, как линия обрывается... Это значит несчастный случай?!

— Что значит несчастный случай? Кирпич на голову?! Яснее объяснить не можешь?!

— Но я не знаю...

— А если его из дома не выпускать? — пыталась найти выход из положения Маша. — Ему ж на работу не надо. Безработный, слава Богу.

— Бывало. Пробовали. Нам на курсах рассказывали.

— Не помогает?

Катя отрицательно покачала головой.

— Или пожар. Или в ванне утонет. Один шашлыком подавился... Ой, прости.

— И что же теперь делать?! В прихожей хлопнула дверь.

— Это он? — почему-то испуганно спросила Катя. Маша кивнула.

— Только ему не говори! Ничего не говори. Из коридора донесся грохот.

— Опять вешалку сбросил, — констатировала Маша.

— Не ругайся на него! Всего месяц остался!.. Всего месяц...

На кухне появился Сергей.

— Хлеб не купил! — агрессивно заявил он, но, заметив сестру, сразу заулыбался. — О! Привет, Катюнь! Чего-то давненько, давненько!

Маша хотела ответить что-то резкое, но, встретившись глазами с Катей, смягчилась.

— Да Боге ним, с хлебом. Как-нибудь...

— Что-то произошло?..

— Радикулит у меня. А там очередь, — как-то не очень убедительно пояснил Сергей.

— Тебе лучше полежать, — торопливо проговорила Катя.

— Кушать хочу.

— Ты ложись, — не унималась Катя. — Маша тебе в постель принесет. Да, Маш?

Маша неуверенно кивнула.

— Вам что? — изумленно глядя на жену, спросил Сергей. — Между собой поговорить надо?

— Сереженька, иди. Тебе надо лежать... Мы принесем... — настаивала Катя.

— Я могу и здесь.

— Что ты можешь здесь? Лежать?

— Иди, — подавленно произнесла Маша. — Я принесу. Пожав плечами, Сергей уже было повернулся, чтобы уйти, но вдруг остановился и, провоцируя Машу, сухо и строго поинтересовался:

— И скоро?

— Что — скоро?

— Принесешь скоро?!

— Сейчас подогрею, — безропотно ответила она.

— Ты ложись, ложись, — оборвала их Катя. — Под одеяло. Радикулит тепло любит.

Недоуменно вскинув брови, Сергей поцеловал сестру в лоб и удалился.

Достав из холодильника кастрюльку, Маша поставила ее на огонь.

— Ты держись. Держись, Маш. Пусть он хоть напоследок...

— Кать, неужели это серьезно?! Катя молчала.

— Не могу я в это поверить. Не могу! Бред это все! Бабкины россказни! Не бывает так!

Катя тяжело вздохнула.

— Между прочим, мне он тоже не чужой.

— Зачем ты только все это мне рассказала?!..

А Сергей маялся, не понимая, что происходит. Он давно не видел Машу такой. Собственно, он вообще ее такой не видел. Обед? В постель? Чушь какая-то!

Раздевшись, он залез под одеяло и... встал. Лежать днем в постели... Он к этому не привык. И все-таки, включив телевизор, он опять лег.

Маша появилась с подносом в руках. Поставила его на одеяло перед обалдевшим Сергеем. Села рядом.

— Спасибо, — растерянно проговорил Сергей. Маша молчала.

— Что-нибудь случилось?

— Нет-нет. Все в порядке.

Маша резко встала. И, с трудом сдерживая подступившие слезы, выбежала из комнаты.

Недоуменно пожав плечами, Сергей решительно набросился на еду.

— Ну как он? — поинтересовалась Катя, когда Маша вернулась на кухню.

— Нормально.

— Маш! Нельзя чтоб нормально! Хорошо надо. Очень хорошо. Ты же сама себе потом не простишь.

— Я понимаю... — Маша запнулась. — Нет. Нет, я не понимаю! Но нельзя же вот так вот просто сидеть! Надо же что-то делать! Надо...

— Маша! Ты деятельный, энергичный человек. Это отлично... Но, Маш, — Катя подняла глаза вверх, — что ты можешь?! Вы прожили семнадцать лет. Счастливо прожили. У вас замечательные дети. Куда от судьбы денешься.