Руслан Белов - Встретимся через 500 лет!

– Ваше мужество меня восхищает, – Пуаро слегка пожал крепкую руку капитана.

– К сожалению, я теряю его, представляя, что об этом подумает Лиз-Мари, – улыбнулся Гастингс печально.

– Это счастье, дорогой Гастингс, это счастье быть зависимым от хорошенькой женщины. Неужели вы до сих пор этого не поняли?..

– Понял, дорогой мой Пуаро, понял. Но эта зависимость – всего лишь ветка большой зависимости, большой моей зависимости от всего, укоренившейся в моей душе. Зависимости от Лиз-Мари, от вас, от профессора, от мяса, наконец…

– К черту философствование, Гастингс, к черту. Возьмите лучше это. – Пуаро вынул из внутреннего кармана пиджака связку отмычек и протянул ее капитану. – Лапидарное железо решает жизненные проблемы в сто крат лучше слов.

Взяв связку, Гастингс взялся изучать более чем лапидарные орудия взлома. Пуаро, улыбнувшись этому, вынул из ящика письменного стола колоду карт, обстоятельно их перетасовал и принялся сосредоточенно строить домик. Заметив через минуту, что капитан на него удивленно смотрит, сказал снисходительно:

– Не беспокойтесь, дружище, я не впадаю еще в детство, и, тем более, в маразм. Просто нет лучшего способа привести свои умственные системы в идеальный порядок. Четкость движений влечет за собой четкость мысли, а она мне сейчас нужна, как никогда…

Гастингс покинул свой пост утром, часов в девять, сразу после того, как мадам Николь Пелльтан направилась с дочерью на прогулку, обычную перед завтраком. Спустя десять минут он сидел в номере Пуаро, растерянный и не знающий с чего начать.

Пуаро, сама вежливость пополам с предупредительностью, предложил другу одну из изысканных русских папирос [55], которые иногда позволял себе, невзирая на строгий запрет на курение табака в Эльсиноре. Пока Гастингс смотрел, как он аккуратно опускает горелые спички в маленькую фарфоровую пепельницу с цветистыми китайскими драконами, его растерянность исчезла, как исчезает в небесной голубизне отпущенный на волю воздушный шарик.

– Ну и как прошло дежурство, Артур? – спросил сыщик, пустив к потолку первую порцию дыма.

– Пришлось повозиться с замком на дверях черного хода, но потом все прошло нормально, даже поспать удалось. Урывками, правда, – на скуле Гастингса набирал силу небольшой прыщик. Осуждающе на него поглядывая, Пуаро поинтересовался.

– А где вы расположились?

– Сначала сидел внизу на ступеньках, напротив парадной двери. Она открывается изнутри, и случись что, я мигом мог достигнуть апартаментов мадам Пелльтан. Посидев около часа, поднялся наверх посмотреть второй этаж. И в фойе, как раз над гостиной мадам, к своему удовольствию обнаружил приличный диванчик…

– И, ничтоже сумняшеся, на нем устроился…

– А что? Да, устроился, но уже после того, как осмотрел помещения.

– Что-нибудь особенное обнаружили?

– Как вам сказать, Эркюль…

– Прямо скажите, Артур, прямо.

– Если прямо, то четвертый номер – он справа от фойе – уставлен мебельной рухлядью, свезенной, наверное, со всего санатория. В третьем номере, слева от фойе, все на месте. И еще я там, кажется, видел…

Гастингс, недоговорив, испуганно оглянулся. Пуаро, вытянув шею, посмотрел ему за спину. За ней никого не было, кроме персонажей картины Эжена Делакруа «Битва при Тайбуре», индифферентно висевшей на стене.

– Что вы еще видели? Из вас, скаут вы наш, слова не вытянешь! – Пуаро с утра хотелось горячего шоколаду с… с мясными пирожками, да, именно, с мясными пирожками. Дернув три раза шнурок звонка, он получил бы их с подноса Аннет Маркофф вместе с парочкой тепленьких еще эльсинорских сплетен. Однако делиться всем этим с Гастингсом ему не хотелось, и потому шнурок остался нетронутым.

– Еще на полу, как раз под крюком для люстры, лежало что-то вроде удавки, – продолжил капитан, вернув голову в прежнее положение. – Как только я ее увидел, мне стало казаться, что за моей спиной, как бы я не поворачивался, висит, покачиваясь, висельник…

– И это все?

– Нет, у него на груди висела еще табличка с надписью: «Сафо, Сафо, как ты могла?..»

– То есть вам показалось, что на груди привидевшегося вам висельника висит табличка с такой надписью?

– Пуаро, я могу поклясться, что я это видел!

– В воображении?

– Ну да, а где же еще? Вы знаете, – добавил капитан, подумав, – сейчас я вспомнил, что кто-то рассказывал мне о таком же видении. И это кто-то говорил мне, что повесившегося студента звали Леон Клодель.