Руслан Белов - Встретимся через 500 лет!

– Нашел что-нибудь? – поинтересовался Глеб, поздоровавшись.

– Да, – заморгал Сандрар.

– Волшебную чашу Грааля? Или мощи Верцингеторикса?

– Верцингеторикс умер в Риме, в тюряге, – осудительно посмотрел кладоискатель. – А нашел я вот это.

Положив на снег сверток, он раскинул углы мешковины в стороны. Жеглов увидел ногу в высоком белом носке, нервозно отчлененную в коленном суставе. Ткани конечности не истлели, мумифицировались, видимо, нога покоилась в сухом песке.

– В кроличьей норе лежала. Их на поляне много, – сказал Сандрар.

– Думаешь, остальное в них?

– Думаю. А то что получается: пришел человек, отрезал себе ногу, сунул в нору и дальше попрыгал?

– Правильно соображаешь, – кивнул Глеб. – Еще бы голову найти.

– Чтоб узнать, кто это был?

– Да. У тебя есть вторая лопата?

– Есть саперная.

– Тогда пошли.

Спустя полтора часа на снегу, у самого края Кроличьей поляны, лежал труп. Лежал, как пазл, собранный из плотно подошедших к друг другу частей. Постояв над ним, Жеглов вздохнул, взял голову за волосы, завернул в мешковину, в которой была починная нога, спросил Сандрара: – Отнесешь остальное в морг? – и, получив утвердительный ответ, направился прямо к профессору.

Через десять с небольшим минут профессор кисло смотрел на голову, которую Глеб, ничтоже сумняшеся, разместил на его письменном столе, лицом, естественно, к явно не заинтересованной в объяснениях стороне.

– Где вы это нашли? – спросил, наконец, Перен. Заинтересованность, с трудом натянутая им на лицо, плохо скрывала раздражение, готовое вскипеть. Письменный стол теперь придется чистить, и он потеряет полчаса рабочего времени в добавок к тому времени, которое этот русский с его головой проведет в кабинете.

– Не я нашел, Сандрар. На Кроличьей поляне.

– В норе?

– В норах. Остальное – полный комплект, кроме головы, которая перед вами, он таранит сейчас в морг. Вы можете идентифицировать этого человека?

– Это голова Мартена де Лу, нашего бывшего пациента, погибшего при странных обстоятельствах девятнадцатого октября 1987 года.

– Его же похоронили??! Я слышал, на кладбище, его могила имеется.

– Она пуста. Двадцать первого октября упомянутого мною года труп Мартена Делу был погружен в вертолет, который должен был лететь в Париж. Едва взлетев, он совершил вынужденную посадку на старой площадке за поселком – думаю, машина была повреждена намеренно. Ночью труп был выкраден из холодильной камеры, в которую он был помещен на временное хранение. Кем выкраден, мне неизвестно.

– Вы наверняка кого-то подозревали? У кого мог быть мотив?

– Мотив мог быль у мадам Пелльтан и мадмуазель Генриетты – они были любовницами Мартена Делу. Однако представить этих дам взламывающими холодильную камеру, переносящими труп на Кроличью поляну и расчленяющими его там при помощи остро наточенной финки, я не могу.

– Но представить их нанимающими кого-нибудь для этой цели вы ведь можете?

Профессор усмехнулся.

– Каналя, притчу во языцех? Нет, не могу. Расчленив труп, Каналь бы тут же его сшил.

– Я имел в виду Катэра. Насколько я знаю, он был мужем мадам Пелльтан.

– Послушайте, господин Жеглов, вы согласились расследовать все это, вот и расследуйте! – вскипел профессор, фразы его вылетали как ошметки грязевого вулкана. – Я сообщил вам все, что знаю. Сегодня у меня напряженный день, с вами я могу многое не успеть, это скажется на самочувствии, по меньшей мере, пяти пациентов. Заберите вашу голову, ей место в морге, может быть, мы ее сумеем…

Профессор осекся. Глеб понял, что тот едва что-то тайное не выболтал.

– Пришить? – умышленно рассеял он мгновенный испуг Перена.

– Нет, найти на фрагментах трупа ДНК маньяка. Расчленяя тело он мог порезаться.

– Ищите, – сказал Жеглов, забирая голову. – Хотя, мне думается, вы ничего не найдете.

– Надеюсь, наша генетическая неудача будет компенсирована вашей детективной. А голову оставьте, я распоряжусь насчет нее.

Пожав плечами, Глеб вернул голову на стол профессора. Покинул он кабинет, насвистывая арию головы Руслана из оперы Даргомыжского.

Оставшись один, профессор нажал кнопку звонка и вперил усталый взгляд в тускло-медное лицо Мартена Делу.

– А в самом деле, кто тебя расчленил? – спросил он, не найдя прежней мужской приятности в чертах запомнившегося ему пациента. – Не скажешь, знаю…

Вошла старшая медсестра Катрин Вюрмсер.