Руслан Белов - Встретимся через 500 лет!

– Эх, знаешь, Володя, какие мне сны в последнее время сняться, – обнял гитару, Жеглов, когда дверь за профессором закрылась. – Я баб в них ебу, почем зря. И не каких-нибудь Мурок с Лельками, а наших, санаторских. Вот сегодня снилось, как девку в шоколаде дрючил. Если бы ты знал, как она от счастья визжала, а потом, чтобы, значит, в смысле гигиены все законно было и от благодарности женской, весь шоколад с меня аккуратненько так язычком слизала…

– Вот оно что! А я-то думаю, чего это ты к себе принюхиваешься! Пахнешь сам себе, что ли? Каким шоколадом хоть? «Аленкой»?

– Не «Аленкой», импортным каким-то, но вкусным.

– А ты почем знаешь, что вкусным?

– Стыдно сказать, Володя, но она так лизала, что я заинтересовался, и тоже попробовал, и, не поверишь, весь с нее слизал.

– Как ты мог, Глеб?! Ты же советский милиционер?! Я думал, она тебя для себя эксплуатирует, а ты, оказывается, сам выгоду имеешь!

– Да вот, боевой советский милиционер с бабами импортными ночами трахается. Что ты будешь делать! Это, наверно, тлетворный Запад так на меня повлиял… Эх, – и ударил по струнам:

– Ты не сокрушайся, ведь во сне это было, – с удовольствием послушав, перестал давить Шарапов. – А это обстоятельство вину сильно облегчает.

– Во сне говоришь? А почему тогда шоколадом от меня прет, хоть утром умывался?

– Я никакого запаха не чувствую, хоть убей, – сказал Шарапов, понюхав щеку друга.

– Зато я чувствую!

– Может, не то тогда умывал?

– Я все умывал, Володя. В том числе и то, на что ты намекаешь. Так что приходи ко мне сегодня в шкафу ночевать. В нем замочная скважина будь здоров, посмотришь, что и как, а утром доложишь.

– Сегодня?.. – замялся Шарапов. – А может, завтра?..

– Что, с Лизой сегодня трахаешься?

– Зачем ты так?.. Я ее люблю.

– Понятно. Ну, давай, тогда завтра приходи…

– Слушай, Глеб, а зачем тебе это?

– Что зачем?

– Ну, знать, кто к тебе ночью приходит? Меньше знаешь, лучше спишь.

– Что-то ты буржуйское поешь, Шарапов, – нахмурился Жеглов.

– Да нет, не буржуйское. Просто я знаю, кто к тебе приходит…

– Кто?

– Галлюцинация.

– Такой бабы не знаю. Француженка, небось?

– Профессор тебя лечит колесами?

– Лечит.

– Ну вот, у них такое побочное действие. И все, как наяву, и кайф, и запах шоколада. Заметь, только запах, белье постельное ведь чисто?

– Чисто. Потому что она замаранное шоколадом сняла и новое с фиалковым запахом постелила.

– Ну-ну, с фиалковым запахом. Это, Глеб, системный бред называется, – сочувственно посмотрел Шарапов.

– Набрался… ты тут, – сказал Жеглов, стоя уже на руках.

– Это точно.

– А знаешь, Володенька, что в голову мне сейчас пришло? – встал Жеглов, красный лицом, на ноги.

– Что?

– Что ты, – мгновенно завернул Шарапову руку за спину, – подсадная утка.

– Да ты что, Глеб! Я ж советский милиционер, воевал, ранен был, Горбатого с Фоксом брал!

– Если ты советский милиционер, почему тебя профессор Гастингсом назвал? А-а!.. Понятно, ты – аглицкий шпион!

– Отпусти, Глеб, больно.

– Не отпущу. Милосердие – поповское слово. А ну пошли!

Жеглов повел Шарапова к креслу, посадил. Взял левой рукой с письменного стола кружок скотча, примотал де Маара к спинке. Обыскал. Нашел в кармане галифе свой бумажник, сказал торжествующе:

– А я его все утро искал! Да ты брат, не аглицкий шпион, и даже не подсадная утка, ты пошлый карманник! Счас мы с тобой в Петровку, 38, играть будем.

Жеглов, злорадно улыбаясь, включил настольную лампу, направил в лицо Шарапова.

– Хватит, Глеб, фраера из меня делать! – отстранился тот от яркого света. – Я тебе не Кирпич, кошельки дергать.

– Да, ты не Кирпич, мистер Гастингс. Ты – шест. Рассказывай, чей. А орать станешь – хавало заклею, письменно станешь колоться, а это долго и нудно, да и к ужину опоздаем.

– Что такое «хавало»?

– Ну вот, молодец, почин делу. Чтобы русский человек не знал, что такое хавало?

– Да ты сам не русский! – закричал Шарапов. – Чтоб русский человек так по-лягушачьи квакал? Ты сам шпион! Говори, кто тебя в Эльсинор заслал? Говори, сука!!

Жеглов оторопел.

– Ты ж знаешь, баба у меня, считай, француженка. Вот и научился.