Мистер Фуилье прав в своем утверждении, что сцена Овидия так же открыто говорит о сексе, как его «Любовные элегии» и «Искусство любви», и что имя супруга, чья жена жалуется на его внушительную потенцию, может быть интерпретировано как аллюзия на бесконечные недомогания Августа. Сходным образом мы можем приравнять имя Капитон к cognomen Овидия Назон, поскольку они оба указывают на части тела, притом находящиеся выше плеч. Если мы примем, что сохранившийся фрагмент сцены — более или менее реалистичное описание отношений между императрицей, поэтом и недужным, но более чем способным к половому акту императором, то нетрудно предположить, что ссылку Овидия она объясняет сексуальными проблемами.
Сколь бы абсурдным это ни казалось, я испытываю большое искушение искать в фарсе Фейдо ответ на загадку в жизни Овидия. Такие персонажи, как группа парижских буржуа, решивших совершить адюльтер, который по ходу пьесы ни одному из них не удается, типичны для французского фарса того периода; его доминирующий мотив — «череда ошибок». В стихах, написанных в ссылке, Овидий сам скрытно намекает на причину своего удаления из Рима как «carmen et error», т. е. «песни и ошибки», как это обычно переводят. Ученые пришли к выводу, что совершенная поэтом «ошибка» заключалась, вероятно, в том, что он не сообщил о нарушении приличий, которому стал свидетелем. Тем не менее нельзя забывать (если я верно помню свою лицейскую латынь), что латинское слово «error» можно также перевести как «недопонимание», «проступок» или «оплошность».
Однако все это чистой воды домыслы. Очевидные следы Овидия в тексте Фейдо так же загадочны, как темные побуждения, заставившие императора столь коварно приговорить поэта к смерти от горя.
Письмо герра Рудольфа Кее
Первое издание этой книги имело большой успех, в результате которого она была переведена на ряд языков. После выхода в свет немецкого перевода я получил это письмо. Немедленно поняв, какой интерес оно представляет для читателей «Повести Квеста», я перевел его на английский для настоящего, третьего издания.
Дорогой мистер Оливер!
Прочтя «Повесть Квеста» и, главное, ваш комментарий к этому поразительному, невероятному произведению, подлинность которого тем не менее подтвердили эксперты, я решил переслать вам прилагаемый перевод на немецкий некоей латинской рукописи, также раннего периода империи, и рассказать вам, как она у меня оказалась. В отличие от рукописи Квеста она не попала на суд экспертов для подтверждения подлинности. Однако, если она покажется вам достойной рассмотрения, я могу устроить так, чтобы они изучили оригинал.
Я приобрел ее в 1987 г., в антикварном магазинчике герра Отто Райманна на улочке Химмельсбюттелер, которая в то время находилась в западном секторе разделенного стеной Берлина. Позднее рукопись была переведена с латыни на немецкий Евой Альтхаммер, доктором филологических наук, преподавателем классических языков в государственном лицее Дюссельдорфа, где я был ее учеником до того, как во время войны записался добровольцем в армию. Приложение к моему письму — переведенный текст, который она мне надиктовала.
Я не большой специалист в латыни, мои познания ограничиваются приобретенными в школьные годы начатками этого прекрасного языка. В античной истории — тоже, за исключением крайне узкой области: оловянных солдатиков этого (и некоторых других, более поздних) периода. До выхода на пенсию в 1985 году я был финансовым директором «Михаэла Свинкельс и К о», став также в 1983 году совладельцем. Дела нашей фирмы, владевшей расположенной в Западном Берлине фабрикой игрушек, всегда шли очень хорошо, поэтому на склоне лет я неплохо обеспечен. Моя жена отошла в лучший мир еще в семидесятых, и поскольку наш брак был бездетным, я теперь волен полностью посвятить себя своему хобби — коллекционированию вышеупомянутых оловянных солдатиков. У меня довольно приличная коллекция из почти десяти тысяч фигурок, начиная с гренадеров Фридриха Великого и кончая малоизвестным полным набором, изображающим Адольфа Гитлера за смотром гвардии своих личных телохранителей, «Adolf Hitler Leibstandarte». [122]Особенность этого набора в том, что рука фюрера крепится к плечу на шарнире, что позволяет поднимать ее в арийском приветствии.
Когда в 1987 году я обнаружил заведение герра Райманна, это была антикварная лавка только по названию. В то время владельцу было восемьдесят девять лет (вскоре он умер), и его магазинчик более всего походил на то, что в Америке называют лавкой старьевщика: нагромождение старой, ломаной и, по всей видимости, никчемной мебели, помятые духовые инструменты и скрипки без струн, пыльные смокинги и прочий плесневелый хлам. И тем не менее среди этого хлама меня ждала поразительная находка: полный и исключительно редкий, изготовленный в середине восемнадцатого века набор фигурок римских легионеров, разбитых в Тевтобургском лесу херусками под командованием Арминия. Естественно, эта находка вдохновила меня потратить целый день на обшаривание заведения герра Райманна в надежде на новые подобные чудеса. И когда я наконец решил сдаться, то наткнулся на нечто любопытное. Стены магазинчика были увешаны поблекшими плакатами и шелудивыми рогатыми трофеями, накопившимися за несколько поколений охотников на оленей, но по какой-то причине мое внимание привлекло нечто в черной рамке, рисунок или, быть может, диплом — трудно было понять из-за наслоений пыли и грязи. Подойдя поближе, я потер стекло носовым платком, пока не смог разглядеть, что находится за ним. Не диплом, но и не рисунок: скорее старинный рукописный текст, к тому же не готическим шрифтом. Из классиков античности, которых я читал в школьные годы, я еще помню достаточно, чтобы узнать латынь, но, к сожалению, мои труды с носовым платком привели лишь к тому, что местами открылись одно слово или часть фразы.
Читать дальше