Ирина Волчок - Тихий омут

Она добежала почти до середины моста, когда заметила, что джип на мост все-таки поперся. Может быть, водитель не такой хороший, как она о нем думала? Знаки на всех столбах — гроздьями, и ни одного он не заметил! Милиции на него нет! ГАИ и патрульно-постовой службы! ОМОНа и налоговой полиции! В центре города, средь бела дня, на глазах возмущенной общественности какой-то бродячий джип нагло нарушает все правовые и морально-этические нормы, а правоохранительных органов поблизости что-то не наблюдается! Правда, не наблюдается и белого дня, рано еще, и шести нет. Возмущенной общественности тоже не наблюдается. Кроме двух дядек с удочками, дремлющих на том берегу возле недостроенного, но уже заросшего ряской лягушатника. Нет, эти — не общественность. Да ладно, обойдемся без общественности. Говорят, что спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Она уже давно убедилась, что правильно говорят. А все-таки жаль, что нет восторженных зрителей. Хотя с точки зрения мутной науки психологии жажда славы — это свидетельство глубоко сидящих детских комплексов, непрощенных обид, нереализованных амбиций и всякого такого…

Вера на бегу перемахнула через низкое ограждение из легких переносных секций, в три шага добежала до края моста, взялась за одиноко торчащий столбик от бывших перил и заглянула вниз. Здесь, что ли? Нет, метра на два ближе к середине. Да и там такая грязь… Говорят, речку последний раз чистили в начале прошлого века, когда кто-то из идеологических предков нынешних «зеленых» пустил остроумный слух, что в начале позапрошлого века здесь затонул корабль с грузом золотых монет. Конечно, ничего не нашли, очень разочаровались, поэтому с тех пор больше уже не чистили. А у нее кроссовки новые, только во второй раз надела.

За спиной раздался визг тормозов и одновременно — хриплый испуганный голос:

— Стой! Вера, стой! С ума сошла… Ты что?! Не надо! Все, мы уезжаем, все!

Она с сомнением оглянулась, на всякий случай изобразив взгляд беззащитной лани, загнанной стаей волков на край обрыва, и попятилась вдоль моста поближе к середине. Как же, уезжают они. Господин Сотников пытается вылезти из машины, помогая своему травмированному тазобедренному суставу руками, а один из его братьев по разуму уже вылез, уже топает к ней, уже перешагивает низкое ограждение из переносных легких секций, даже, кажется, не заметив его, потому что не отрывает от Веры взгляда, полного героической решимости немедленно ее, Веру, спасти. И тянет к ней верхние конечности — по-видимому, с той же благородной целью. Вот ведь идиот.

— Сашка, стой! Не подходи к ней! Назад! — опять хрипло заорал господин Сотников и наконец вывалился из машины вместе со своим тазобедренным суставом. — Вера, пожалуйста… Вера, не надо, отойди от края, пожалуйста… Мы уезжаем, все, уже уехали, Сашка, иди сюда… Идиот, кому говорю!!!

Ага, диагноз по крайней мере одного из своих они знают. Но этот их Сашка со своим диагнозом, наверное, не согласен, во всяком случае, на него не отзывается, к машине не возвращается и даже не оглядывается. Правда, все-таки остановился, но это, скорей всего, не от вопля господина Сотникова, а от серьезного взгляда Веры прямо ему в глаза. А глаза-то у него аж побелели от напряжения. И протянутые вперед руки трясутся. Жалко идиота — столько переживаний выпало на его долю прямо с утра! Ничего, сейчас еще больше выпадет. Заодно — и на долю всех остальных идиотов. Чтобы впредь не шастали на джипах в пять утра мимо ее любимой липовой аллеи. И тем более — по мосту, который объявили пешеходным еще лет десять назад.

— Ах, господин Сотников! — сказала Вера с отчаянием и прижала руку к сердцу, проверяя, застегнут ли карман рубашки, где лежали ключи. — Боже мой, как вы могли?! В лаковых штиблетах!.. По косогору!.. И на джипе — по пешеходному мосту! Нет, этого пережить я уже не могу. Прощайте. Наша встреча ошибкой была.

Она еще немножко попятилась к краю и быстро глянула через плечо. Ага, вот в этом месте более-менее безопасно. Если, конечно, за последнюю неделю туда не успели сбросить чего-нибудь вроде недоразобранного на запчасти трактора. Ладно, будем надеяться, что недоразобранный трактор все-таки сдали в металлолом. Правда, говорят, что сейчас модно сдавать в металлолом провода с линий электропередачи высокого напряжения и детали приборов точных измерений, но Вера не была пессимисткой и считала, что у любого недоразобранного трактора тоже есть шанс…

— Сумасшедшая, — с ужасом прохрипел господин Сотников, выпустил из рук свой тазобедренный сустав и схватился за голову.